Залегли мы около полотна. Мороз был градусов за тридцать, не меньше. Залегли и начали за фашистами наблюдать. А они подошли к мине и остановились. Думают, верно, что это такое. Туда шли — ничего не было, а обратно — следов уйма и на полотне лежит какое-то сооружение.

Разделились они на две части. Стали обстреливать полотно. А нам нельзя никуда уйти, мы зарылись в снег и лежим.

Постреляли фашисты, постреляли, ответного огня никакого нет, и решили засветить ракеты. Штук пять засветили. Одна из них упала на плечо пулеметчику. Тот ее сбросил, однако себя не выдал. Начали фашисты углубляться в лес с обоих флангов, кричат по-своему. Мы все лежим, себя не выдаем. Подползает ко мне Ижукин — Герой Советского Союза он теперь — говорит:

— Ты мне разреши дать по ним очередь из автомата!

А мы фашистов не видим, слышим только треск сучьев да разговор ихний. Я Ижукину не разрешил стрелять. А враг снова открывает огонь. Мы все лежим. Они уже совсем близко — двадцать метров, и мы в кольце у них со всех сторон.

Вдруг я слышу шум поезда. Это шел поезд из Гомеля на Брянск. Ну, думаю, неужели враг убрал мину? Вот, думаю, как нескладно — и задание не выполнили и сами под обстрел попали!

А фашисты решили остановить поезд, так как мина лежала на полотне. С криками, стрельбой побежали навстречу поезду, чтобы его остановить. Но машинист поезда этого не понял, думал, наверное, что партизаны окружают поезд и обстреливают его, прибавил пару, и поезд налетел на мину, взорвался…

3. Кто кого накроет

Командир взвода разведки в нашем партизанском отряде был Венников Алексей Семенович, очень смелый товарищ. И вот с разведкой человек восемь однажды он был направлен мною к немцам для уточнения номеров частей, которые стоят около линии фронта. Так он привел оттуда шесть «языков», то есть захватил немецкую разведку.

Они, немцы, стремились тоже, видимо, разведать, где находятся партизаны.

Деревню Хламидино, когда еще немцы отступали от Москвы, они сожгли. Там каким-то образом уцелел один домик. Здесь был подбитый русский танк, около этого домика стоял. Наши часто наведывались сюда. Разведчики все-таки народ какой! Ловкие, находчивые, всевидящие!

И вот заметили вокруг этого танка окурки. Оказывается, что это немецкие сигареты. Они уточнили, что, видимо, сюда похаживают немцы. И вот они, между прочим, наши, тоже оставили знак: показать, что и мы здесь бывали.

И что же? Однажды они все-таки пошли в разведку — кто кого накроет! Так они ходили, ловили друг друга. Потом наши вышли пораньше, часа в три ночи. Там просидели они на каком-то расстоянии от этого дома в кустах в ожидании. И вот в десять часов утра немцев нет, решили наши уже сниматься. Только хотели сняться с этого места, как вдруг слышат автоматную очередь. А немцы по обыкновению, как только выходили куда-нибудь в разведку, они давали себя знать. И они стреляли не потому, что кого-то увидели, а потому, чтобы обезопасить, чтобы уходили партизаны.

Наши стрельбу услышали и решили оставаться здесь. Пропустили к этому танку. Посмотрели, в поле видимости их держат. А немцы подождали; потом, убедившись, что здесь никого нет, решили возвращаться обратно, по той же стежке. Наши здесь их окружили.

Вся эта группа разведки была отправлена в Тридцать девятую армию. Командующий очень благодарил наш отряд, потому что хорошая была находка. Да. И старшего лейтенанта захватили, также два молодых офицера. Таким образом дали очень ценные сведения о готовившемся потом наступлении вот на этом участке фронта.

Правда, командующий вознаградил нас хорошо: дал нам килограмм четыреста сухарей, табаку килограмм сорок привезли.

4. За „языком“

Вот мы вышли на разведку за «языком». И потом, хотели добыть себе продукты.

Слышим, со стороны Свит на Белый движется колонна машин. Но немцы уже были предусмотрительны в этом отношении. Они посылали впереди машины (солдат. — А. Г.) очистить путь.

Мы этих пропускаем, передовых (они по обе стороны дороги шли). А потом слышим: идут еще, прошли уже Черный ручей.

Ну, думаем, возьмем теперь машины. Идут: первая колонна, вторая… последняя. Так или иначе все-таки подобьем, возьмем немцев. Возьмем то, что надо!

Подходят. Оказалось, что вместо машин шли танки. А лежим мы как раз в кювете у дороги. И связь находится здесь… Ладно. Значит, мы перешли линию связи. Я поставил людей…

Немцы! Проехал первый танк. Потом второй проехал и остановился. Как раз против нас остановился. То ли заметили они нас, то ли просто так. Немец открыл люк танка и вышел, перешел через кювет, посмотрел, что мы лежим здесь. Перешел. Прошел дальше через линию связи вот эту. Посмотрел, потом обратно вернулся, через нас перешагнул. Заметил, конечно! Мы в этом не сомневались! У каждого были нервы напряжены до предела!

Вот залез в люк танка, захлопнул его. Они отъехали, танк вот так развернули и — по этому месту начали обстрел.

Ясно, что мы здесь ждать не стали, а перешли на другое место, где нас не ждали. Приготовлены у нас были ручные гранаты. И вот танк нам удалось подбить, а потом скрыться. Мы не потеряли здесь ни одного человека. Вот она и хитрость! А хитрость здесь такая, что иной раз здорово рисковать приходилось!

5. „Партизаны прикидываются“

Был со мной в товарищах очень хороший малец, веселый, Костя Огоньков. Парень был отважный, сильный и так душа-человек. Не раз с немцами хватался врукопашную. Он ходил в разведку, очень любил это дело. Вот Иван Иванович говорит: «Ребята, надо взять старосту в одной деревне». Мы с ним запрягаем лошадь и едем. Приезжаем к этому старосте в деревню Кочерговку и стучим. Вот староста выходит, говорит: «Кто здесь?» А мы ему: «Из Духовщины, из управления. Нам надо теплую одежду, вот наши документы». — «Заходите, господа, заходите».

Достаем ему документы, что мы действительно из Духовщины, из управления по сбору теплых вещей для немецкой армии — это был январь — февраль сорок второго года. Тут и мы к нему: «И вас просим, господин староста, документики предъявить, а то тут партизаны прикидываются». А у него документы зарыты за домом, в сарайчике таком, в снегу. Идем мы с ним двое — друг ты не друг, но пистолет надо держать на ходу, потому что черт тебя знает, что у тебя на уме. Правда, пришел, раскопал. Берем документы. Сидим