Шрифт:
Закладка:
– Поставьте меня, сейчас же, – когда она злится, становится совсем мультяшной. Как поросенок которого госпожа Беладонна кошмарила. – Да, вот так. А теперь… Засуньте свои деньги себе… Короче, проваливайте. И постарайтесь больше не сталкиваться со мной и не приближайтесь к Кире. Или я надеру ваш гребаный самодовольный зад. Ясно?
– У вашей семейки бедная фантазия, все вокруг моего зада вертится. Правда он у меня красивый. Как орех, не то что у некоторых – чемодан. Хотя, чему я удивляюсь, от осинки не родятся апельсинки, – рычу я, борясь с головокружением. В глазах мутится и сияют вспышки. Эта наглая плюшка, что о себе возомнила?
– Нормальная у нас фантазия. И вы снова себе льстите.
– Точно, предлагать себя мужикам, на это нужно просто бомбезное иметь воображение, – ставлю ее на ноги и боюсь осыпаться на землю горсткой пепла. Желтые глазища сияют как драгоценные желтые топазы. – Слушай, а может я тебе предложение сделаю? А что? Мне очень надо.
– Что? Вы в своем уме? – она заикается от удивления. Бинго. Я все таки вывел из себя эту вредную чертовку. – У вас же есть невеста. Слушайте, правду говорят про вас, вы дьявол во плоти. Вы…
– О, да. Я такой. Но я могу папу твоего вылечить, и подумать об отсрочке по выплате долга.
– И за это вы захотите мою душу получить в полночь на перекрестке? Я должна буду явиться голой и вымазанной в крови черного козла?
– Боже, какие у тебя в голове роятся идиотские мысли, Варвара Геннадьевна, но я бы посмотрел на эту феерию, – с трудом сдерживаю смех. Пышка выглядит как растерянный воробей, не знающий, куда делась охотящаяся за ним кошка. Оглядывается по сторонам, будто ища скрытую камеру. Нет ее этой гребаной камеры. Зато есть я, очевидно превратившийся в полного и окончательного долбача, у которого напрочь снесло крышу. – Жаль, но все гораздо проще. Проще простого, в день моей свадьбы я хочу…
– Даже не продолжайте, – сипит Варвара Вишневецкая. Сука, ей так идет эта фамилия. К губам ее подходит непередаваемо, которые она сейчас нервно облизывает. И вдруг срывается с места, как подстреленная. Забыв о машине своей дурацкой, брошенной прямо у тротуара с ключами в замке зажигания, и о том, что сумочка ее валяется на сиденьи. Дура, мать ее. Толстозадая идиотка.
– Дура, я не предлагаю дважды, – хохочу я ей вслед. Похоже так и придется мне заказывать торт у Марселя этого мутного, который строит из себя хрен знает кого, а на деле просто говнодел провинциальный. А торт, попробованный мной десять лет назад был ошеломительным. Оба торта. Сажусь в дурацкий красный «Каблучок». Сейчас отгоню его во двор, закрою, да и сумку надо убрать с глаз. Документы толстая замучается восстанавливать, если какой-нибудь ловкач их свистнет. И поеду в свою жизнь, понятную и мерзкую. В ней нет ничего кроме скуки, злости и ненужного мне ответа на вопрос, который я так и не задал.
Глава 13
Варвара
– И я не получила денег за заказ, который по вине этого наглого мерзкого гамадрила превратился в руины. Клиент сказал, что больше никогда не обратится ко мне, потому что я ему запорола самый важный день в жизни. На моей страничке написал кучу гневных комментариев, полил меня с головы до ног отнюдь не вареньем крыжовенным. Машина моя похожа на кусок… того, во что превратились чертовы капкейки. А этот скот… Он мне знаешь что предложил? Знаеееееешь? – завыла я в голос, устав сдерживать, рвущийся из груди рев. Подавилась горясчим чаем, задохнулась и упала лицом в ладони.
– Неужели на руках постоять, чтобы кровь к мозгу прилила и он из зада твоего обратно переполз по месту прописки? – хихикнула Полька. Вот зараза, треснуть бы ее по башке. Но даже на это нехитрое действо у меня не осталось сил.
– Он сказал, что хочет знать мою тайну, – всхлипнула я, умирая от ужаса. Господи. Этот человек не человек. Он дьявол во плоти. И в туфлях его блестящих точно копыта раздвоенные. Черт, мне вдруг вспомнились крепкие ноги, покрытые темными волосками, и выше, выше, а там… Я зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминания десятилетней давности. Да что же это такое? Что происходит?
– Открой тайну, несчастная, – заунывным голосм заголосила Полинка, скосив глаза к носу. – Тайну золотого ключика.
– Я тебя порешу, – забыв, что плачу прорычала я. – Вместо того, чтобы идиотничать, что-то предложила бы. Ты вообще серьезной можешь быть? Корюшка в опасности, а ты…
– А чего я? У меня все на мази, как у кози, как говорится. Мы с тобой просто этого хмыря уберем. Нежно и без кровавых брызг. Я уже даже провела подготовительную работу.
– В смысле? – о, боже. Она что задумала? Она… Если без брызг, значит все очень страшно. Очень. Значит Полька научилась распылять на молекулы все в радиусе своего действия. И кого-то, меня, тоже накроет взрывной волной, сто пудово. Хотя, идея рабочая. Нет человека, нет проблем. – Поль, а нас посадят же. Если мы его… Ну… Того… Дадут, больше чем этот Лавр весит, учитывая его положение в обществе. Корюшку в детский дом отдадут, или еще хуже моей маме. А потом она по наклонной дорожке пойдет. Покатится, и встретимся мы с ней где-нибудь на пересылке. И не узнаем друг друга. И виноват во всем этот мерзавец. Да, его надо убрать. Точно.
Ну да, у меня богатая фантазия. Я даже живо представила себе как я в ватнике и косынке, беззубая, но похудевшая, вытираю скупую слезу, при виде татуированной дочери, и падаю перед ней на колени, а она отталкивает свою непутевую мать и говорит, – Не прощу. Ты мне врала. И моего отца…
– Ты совсем что ли обезумела? – донесся до меня радостный голос подруги. – Какие пересылки?
– Ну, ты же мне предлагаешь Ярова грохнуть? Сама сказала, с дороги уберём. И еще так кровожадно зубом цыкнула.
– Дура совсем? У меня просто зуб от горячего болит, – икнула Полинка, повертела пальцем у виска и одним махом опорожнила чашку с огненным кофе. – Я нейтрализовать его предложила, просто отвлечь. Хотя твоя идея тоже рабочая. Но учти, если нас возьмут у трупа поверженного врага, я скажу, что ты меня заставила.
– Да этого бугая из дробовика хрен завалишь, – дала я заднюю сразу. Мало ли, что там у этой реактивной чумы в голове. Вдруг воспримет мой приступ идиотизма за призыв к действию. – Ну?
– Чего? – выпучила глаза
