Люциан. А она любила тебя. Ты был её первой любовью, но затем тебя убили. Я боялся возвращаться в прошлое, чтобы спасать тебя. Я до сих пор переживаю, потому что не знаю, кого из нас она выберет.

Я расхохотался.

— Да ты шутишь!

— Разве похоже, что я шучу? Никогда не доверяй чёртовым вивернам, Люциан. И если Елена выберет тебя…

— Ты с ума сошёл? Это же Елена, Блейк! Она думала только о тебе с тех пор, как впервые тебя ударила.

Он улыбнулся.

— Ударила меня?

— Да, ты обижал трёхлетнюю Сэмми в её день рождения.

Блейк засмеялся.

— А затем ты сбежал, поджав хвост, как Снежный дракон. Нет, та Елена, которую я знаю, никогда от тебя не откажется.

— Но это другая Елена. И она для меня — весь мир. Если всё же она выберет тебя…

— Блейк, нет.

— Дай мне договорить.

Я кивнул. Это какое-то безумие.

— Если всё же она выберет тебя, обещай позаботиться о ней со всей любовью и добротой, что в тебе есть. Даже когда она творит не пойми что.

— Дружище, у вас же дент.

— Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Вот почему я не могу пока поговорить с Табитой. В одиночку я не справлюсь. Если Елена выберет тебя… мне понадобится помощь Табиты.

Атмосфера внезапно стала крайне напряжённой.

— Не понадобится, — весело ответил я. — Да и я всегда могу отшить Елену.

Он прожёг меня взглядом.

— Дружище, у вас дент. А я люблю её как сестру. Да, она горячая штучка, но она твоя, и я никогда не стану лезть в ваши отношения. Так что не надо сверлить меня взглядом. Если до этого дойдёт, я буду мягок и деликатен.

Он улыбнулся, медленно кивнув.

Я опустил руку на его плечо.

— Мне жаль, что та твоя жизнь была такой дерьмовой.

— Ты мне веришь?

— Друг мой, это, конечно, самая невероятная история, которую я когда-либо слышал, но мне уже несколько дней не давали покоя странности в твоём поведении, а лучшего объяснения всё равно не будет.

Мы вместе засмеялись и улеглись обратно смотреть звёзды. Блейк продолжил рассказывать о том, какой была та жизнь, и обо всей чертовщине, что с ним произошла. Я же в ответ рассказал ему всё, что знал об этой жизни.

— 12-

Наблюдать за Блейком, привыкающим к своей новой жизни, было душераздирающе. Иногда казалось, что он уже полностью освоился, и его лицо озаряла улыбка, но порой он выглядел совершенно неуверенным в себе, боялся, что его засмеют, закидают вопросами, выставят дураком.

Только я знал, что творится у него внутри.

Как он это объяснил, его прошлое столкнулось с его будущим, и два разных Блейка пытались соединиться в одного.

Я даже представить не могу, как он был одинок в той жизни. Как близок он был к тому, чтобы провалиться во тьму, после многих лет, прожитых без надежды.

Блей рассказывал мне о той жизни, в том числе и о том, что было после моей смерти. После нашего разговора я понял: в каком бы измерении мы ни жили, для них с Еленой дружба со мной значит очень много.

В этой жизни мы все хорошие друзья, у нас своя маленькая компания. Я, Сэмми, Блейк, Елена. И даже Арианна какое-то время была с нами. Они с Еленой всегда были подругами.

В той жизни были только он и я, пока им не завладела тьма. Потом он остался сам по себе.

От всей той жести, через которую ему прошлось пройти, у меня душа ушла в пятки, но то, что сделала ради него Елена… Теперь я понимаю, почему их связь настолько сильна.

— Ты уверен?

— Да, — сказал он. — Мне нужно увидеть этот музей.

Он был настроен серьёзно. Я пожал плечами. Должно быть, что-то в этом музее крайне важно для него, раз он готов пробиваться через орду фанаток и папарацци.

Вся эта история заставила меня осознать, насколько хрупкая вещь — время.

Блейк и Елена переместились в прошлое, чтобы спасти одного человека, но в результате изменилось всё.

Я запрыгнул на его спину, и мы полетели в Элм. Как только его лапы коснулись земли, он снова обернулся человеком и натянул одежду, закрыв лицо тёмным капюшоном толстовки, что была на два размера больше нужного. Он кинул мне вторую толстовку, чтобы меня тоже никто не узнал. Мы отправились к трамваю. Через полчаса мы уже были в городе, на пути к музею.

По его лицу было понятно, что он к такому не привык.

Я прошёл следом за ним внутрь. Он быстро проходил мимо экспонатов, коих было немного.

Судя по всему, он не находил того, за чем пришёл.

— Что ты ищешь?

— Здесь всё иначе.

— Ну конечно. Ты изменил прошлое, Блейк.

— Но должно же быть хоть что-то общее с той жизнью.

Я нахмурился. Последние несколько недель я стал делать это настолько часто, что не удивлюсь, если между бровей останется морщина.

— А твоя семья? Где эта выставка? Где всё, что осталось от наших предков, драконов, войн?

— Это всё в национальном музее.

— Да, и где же этот музей?

— В Итане.

Он уставился на меня, а затем хмыкнул.

— Точно, музей находится в Итане, потому что никаких лиан никогда не было. — Он посмотрел на часы. — Мы ещё успеваем.

— Блейк, нам понадобится лифт, чтобы успеть. Но прошлая поездка на лифте тебе не очень-то понравилась.

— Мы можем полететь.

— Ты не настолько быстр.

— Настолько.

— Погоди, реально?

— Пока нет, но буду.

— Позёр.

Он улыбнулся.

— Как же скучал по этому.

— По обзывательствам?

— Да, мы очень давно тебя потеряли, Люциан. Слишком давно.

— Сейчас я жив. Обещаю, что не собираюсь умирать.

— Я этого не допущу, — пробормотал он.

— Давай сгоняем в Итан на следующей неделе. Или просто дождёмся возвращения Елены.

— Такими темпами это случится через год.

Я засмеялся.

— Она скоро вернётся, Блейк.

Не могу не признать, что рад их примирению. Я бы не выдержал больше его нытья, не говоря уже о постоянных попытках Елены отомстить Табите.

Мы покинули музей и остановились у ближайшей лавки купить два длинных сэндвича, но в итоге Блейк, прожорливый как демон, успел проглотить три, когда нас заметила одна из девушек неподалёку.

Она восторженно взвизгнула, и за считанные секунды нас окружили все прохожие. Я только что твёрдо стоял на ногах, но уже в следующее мгновение Блейк, разорвав одежду, превратился в Рубикона, схватил меня когтями и взмыл высоко в небо.

Насколько я ненавидел невозможность спрятаться от толпы, настолько