– Завтра, я доберусь до тебя завтра.

Сон настиг его мгновенно. Так могли спать люди только с очень чистой совестью, которые ничего не должны этому миру.

Интерлюдия 3

– А-а-а-а-а-а… м-м-м-м… а-а-а-а, – тряпка, примотанная к месту с отметиной присохла и причиняла жуткую боль, стоило лишний раз пошевелить плечом. А еще от раны появился неприятный запах. Надо с этим что-то делать и срочно. Но сначала нужно резко дернуть!

– Раз… дваааа… триииииии,.. – от дикой боли и страха она подвывала и поскуливала. – На счет три, ты дернешь, Эттель! Раз… д… д… три! У-м-м-у-у!

Вместе с тряпкой отделилась запекшаяся корка почерневшей кожи, и оттуда тут же полилась кровь. Одной рукой она прижала к своему плечу новую тряпку, а другой, шипя от боли, начала надевать приспущенное платье. Хорошо, что пуговица были спереди, ведь тянуться, чтобы их застегнуть, не было сил.

Медленно, очень медленно, девочка оперлась на стенку и, пошатываясь, поднялась на обе ноги. Голова ее плохо соображала, закусив губы, она немного выпрямилась и побрела вдоль стены коридора к лестнице, ведущей на третий этаж.

Единственное, что Эттель знала точно, это то, что если она доберется своими ногами до лазарета, то там ее не тронут. Нет, просто так ей помощи не окажут, но и дылдам не отдадут. Вот когда она выйдет из лазарета, вот тогда эти суки до нее точно доберутся. Но это будет потом. А пока нужно просто дойти до этой нейтральной земли и не свалиться по дороге.

С момента ее клеймения прошло три дня. Она не помнила, как очнулась в том коридоре голая и обожжённая. Благо, что от места, где ее бросили, до блока биоотклов было всего два лестничных пролета. Кое-как добрела до своей кровати, Эттель успела забиться под одеяло до того как потерять сознание. Когда она очнулась от утреннего колокола, то увидела на своем плече намотанную тряпку, а в зажатой руке кругляш таблетки. Кто ей помог и почему, так и осталось загадкой. Последующие дни прошли как в тумане.

И вот теперь ей очень нужно добраться до лазарета своими ногами. А значит нужно сжать зубы и идти вперед. Нельзя останавливаться, нельзя сдаваться.

– Просто считай, Эттель, считай… раз… два… три… раз… два… триииии,.. – боль в плече была такой острой, что ей хотелось отрезать себе руку, лишь бы перестало болеть. В какой-то момент стало так больно, что даже поднять ногу на следующую ступеньку она не могла. – Я сяду всего на минутку… на одну минутку…

Когда она открыла глаза, то не могла понять, сколько времени прошло, может минута, а может все тридцать. Тряпка была вся красная от крови и пропитала платье.

– Раз… два… три,.. – ступени, бесконечные ступени, вот и все, что она видела перед глазами.

Когда лестница неожиданно закончилась, Эттель оступилась и упала на ковер рядом с дверью в лазарет. Поблажек ей никто не даст, поэтому в лазарет она должна войти, а не заползти.

Поджав под себя одну ногу, а потом и вторую, девочка села спиной к стене. Упершись здоровым плечом и рукой в свою единственную союзницу, она распрямила ноги. Приложив палец к сенсорному замку, рукой потянула за ручку двери. В последний момент она успела сделать один шаг внутрь и рухнула сразу за порогом. Так она и лежала там, пока из глубины помещения не вышла дежурная по лазарету.

– Еще одна валяется, – дойдя до девочки, женщина толкнула ее носом своей белой туфельки. Услышав стон боли, она хмыкнула и толкнула еще раз, но в этот раз сильнее.

Ей не было никакого дела до боли этого биооткла. Раз сюда смогла дойти, то и до смотровой кушетки дотащится. Таскать "это" на руках дежурная не собиралась. Не увидев результата от своих действий, женщина развернулась к стеклянному шкафу позади себя и подошла к нему. Достала стоящий на полке пузырек, набрала из него полшприца прозрачной жидкости и вернулась к Эттель.

– Ты только что увеличила свой долг, и я напомню тебе о нем, когда ты очнёшься.

Не утруждая себя дополнительными действиями, дежурная воткнула иголку шприца в плечо биооткла прямо через платье, и в этот раз даже стона не услышала.

– Так значит тебе хуже, чем я думала. Ну ничего,