Я таращил глаза, силился хоть что-то сказать, но не мог даже пошевелиться. И во мраке Глазьева с Чернецовым только и делали, что вертели табличку, обсуждая это, как дети новую игрушку. Да это «замри» даже круче «мута» будет: там-то просто молчишь, а тут полный паралич.

И мои защитники оба тупят, про всё забыли. Ну, три скилла, и что такого? Вот про обнуление, это я зря…

Я зажмурился, пытаясь хоть что-то придумать. А скиллы мои могут работать?

Ну, Катя, извини. А впрочем, не извини.

Послышался тугой щелчок под костюмом Глазьевой, и она, округлив глаза, вдруг обхватила сама себя:

— Да что тебя, — и уставилась на меня, — Георгий!

— Чего случилось? — Чернецов поднял глаза, а потом крутанул головой.

И в следующий же миг модератор схватил нас обоих и рванул в сторону. Я лишь успел заметить, как над нами пролетело склизкое тело какой-то твари, а потом мой затылок шарахнулся об пол.

Да уж, падать парализованным, то ещё удовольствие.

Несколько секунд я мог только таращиться в потолок, рассматривая искры в гудящей голове, и слушая звуки битвы вокруг.

— Сзади, Герман!

— Вон он, держись!

— Ведун, сраный предатель!

Ведун, судя по всему, решил не болтать попусту, и преследовал только одну цель — убить. Я едва успел отмереть и задвигал онемевшими конечностями, когда надо мной показалась его тень.

Блеснул клинок у горла…

И тут же Чернецов столкнул Ведуна, они улетели куда-то в сторону, следом пронеслась неведомая тварь. И тут же, паровозиком, прыгнула Глазьева.

— Фу-у-ух… — вырвалось у меня.

Я перевернулся, замотал головой. Моё тесло, вот оно! И пополз на четвереньках, вжимая голову в плечи.

Вокруг сверкали редкие скиллы, хлопали какие-то свитки. Мимо меня в тело тролля пролетел бутылёк и раскрылся огненным цветком на его боку. Горящая жидкость потекла вниз, в лицо дохнуло жаром, я закрылся рукой, но дотянулся, схватил-таки кельт.

Потом сел, хищно выставив перед собой оружие.

Ну всё, теперь в бой!

И я заорал, глядя, как на меня несётся чудовище. Это была болотная кикимора, только с неё будто кожу сняли. Вся в потёках слизи, с проступающими венами, но с вполне зубастой пастью…

Зубы сомкнулись на подставленном кельте, и меня сразу протащило по полу. Прямо в горящее пятно.

Я вскочил на колени, попытался хоть как-то забуксовать. Пятки влетели в огонь, я зашипел, и тут же пасть кикиморы перекусила рукоять кельта.

— Не-е-ет! — я схватился пальцами за её зубы.

Пасть едва не сомкнулась, но меня вдруг оттолкнули в сторону, и в лицо ударила мягкая шерсть.

И песня грохнула под сводами склада:

— В Древний нам Прорыв, или на выселки!!! Камни метать или лететь стрел-о-ой?! Стре-ляй! — голос Лекаря ворвался, как гром.

Танцуя на цыпочках, я едва не свалился в горящую лужу, но тут же прыгнул вперёд, кувыркнулся, и свалился в кровавые сопли тролля.

Поскальзываясь, я вывернулся, пытаясь снова встать. И тут же меня вжали в пол, прижали щекой в слизь — на меня рухнула львица, сама прижимаясь ко мне.

На миг мелькнула кикимора, прыгнувшая на нас, но тут же её снесло густой шрапнелью, словно пулемётной очередью.

С криками кикимора шлёпнулась о бок тролля, потом плюхнулась рядом. Львица сразу же буксанула, царапая когтями по сопливому полу, и вгрызлась в горло недобитому мобу, а потом откинула его в горящее пятно.

Я поднял голову, таращась на спасителей.

В том проёме, куда мои тиммейты тогда унеслись от погони, стояли Биби и Лекарь.

И ёж…

Только заметно подросший, покорно стоящий под ногами своей хозяйки, да ещё вывернувший иголки вперёд, будто ракетная установка.

Эти же иголки торчали в боку тролля над нами. На мой удивлённый взгляд львица только фыркнула, повела бровями: мол, не спрашивай.

— Солнце моё, взгляни вон туда! — Лекарь указал пальцем куда-то в развалины ящиков, — Ну-ка, о-гонь, где-то прячется вра-аг!

И Биби махнула в сторону, куда тыкал пальцем Толя. В следующий же миг ёж опустошил половину спины, послав в том направлении залп из иголок.

Снаряды вырывались с характерным «пиу-пиу», весь склад заполнили звуки обстреливаемых ящиков, а потом заорал Чернецов:

— Да вашу дивизию, нубы проклятые! Это ж Глазьева!

И Лекарь, и Биби вытянули лица, вдруг виновато переглянувшись. Я кое-как вскочил, уцепился за бока тролля, чтобы вылезти наверх. И успел увидеть, как в дальнем проёме мелькнула фигура Ведуна.

— Уходит, — заорал я, пытаясь перелезть через тролля, и одновременно тыкая пальцем в сторону беглеца.

— Оставь его, — крикнул модератор, — Убьёт тебя!

Чернецов был сбоку, держал на руках бездыханную Екатерину. Он вытаскивал из кошеля какой-то свиток.

Оставь… Легко сказать! Я, сжимая пальцы на доспехе тролля, несколько мгновений боролся с собой: мозги или эмоции, мозги или эмоции?!

Большой, жирный сгусток светящегося опыта над тушей немного отвлёк, помог принять верное решение.

А потом я устало съехал назад. Даже если я погонюсь за ним, с большей вероятность помру, чем поймаю.

— Герман, — крикнул я, — Только не говори, что мы не сможем взять опыт.

Чернецов, который как раз читал свиток, поднял взгляд и недовольно бросил:

— У тебя полминуты, Гончаров. И сразу дуйте отсюда, пусть с вами Гномозека разбирается.

Он протянул руку к поясу, потом бросил мне мой скилл.

— И про это не забудь ему сказать. Иначе я решу, что ты идёшь против закона.

Это нереально мало времени. Поэтому я, поскальзываясь от резкого рывка, первым делом побежал к Бобру, стал шлёпать по щекам.

Когда Глазьева, которая незаслуженно пострадала от залпа нашего ёжика, стала хватать воздух, мы все пятеро носились уже вовсю, собирая богатый урожай.

Куча опыта, лут, который уже не лез в кошели. Блонди ругалась, на чём свет стоит, пытаясь втиснуть целый ворох украшений. Какой-то гоблин явно любил моду.

Но полминуты уже истекли. Я вздрогнул, когда меня коснулась рука. Обернулся — Екатерина.

Она не улыбалась, но и не хмурилась. Взгляд светился теплотой, немного даже озорной.

— Молодец, Георгий, не растерялся, — Екатерина повела плечами, ей явно было неудобно, — Но только больше так не делай.

— Ну почему же, — Чернецов рядом неожиданно улыбнулся во все тридцать два зуба.

Было крайне непривычно видеть обычно хмурого ветерана таким счастливым.