Дядя с племянником ужинали на террасе, которая выходила на порт. Умиротворяющую картину заката, который уносил с собой лютую дневную жару, нарушал лишь вид очередного корабля, пылавшего яркой, жуткой свечой. Этот корабль приплыл из Кесарии. Столица Палестины недавно сдалась арабам, выторговав себе защиту в обмен на уплату джизьи, и туда почти сразу же добралась чума. Десятки кораблей, стоявших на рейде Александрии, покорно ждали своей судьбы, ведь такой костер воины префекта зажигали каждые дней пять-семь.

— На прошлой неделе корабль из Газы выбросился на берег в пятидесяти милях отсюда, — сказал Стефан. — Команда просто обезумела, когда один из них заболел.

— Перебили? — поинтересовался Святослав, который тянул вино из кубка. — Если бы не успели, то я бы уже об этом наверняка знал.

— Чудом успели, — ответил Стефан. — Рыбаки заметили и кликнули стражу. Их из луков перестреляли. Та деревня в карантине теперь сидит. Я велел всем награду выдать и запас вина на месяц. Пусть лучше пьют, чем пытаются бежать.

— Что в Александрии, дядя? Все спокойно?

— Вроде бы. Помнишь бывшего ростовщика Романа? — спросил вдруг Стефан. — Он к тебе раз десять на прием приходил. Предлагал выкупить подати?

— Помню, конечно, — кивнул Святослав. — На редкость липкий тип. А почему ты вспомнил о нем?

— Он теперь ко мне ходит, — усмехнулся Стефан. — Если бы я был императором Нероном, я знал бы, как поправить дела казны. Очень богатая сволочь.

— Вышли его, и делу конец, — пожал плечами Святослав.

— Нельзя, — развел руками Стефан. — Очень он здесь человек влиятельный. Да и деньги он больше в рост не дает. Покупает долю в сделке, а это ненаказуемо. Кстати, аккуратно работает, не подкопаешься. Наблюдаем за ним. И за такими, как он, ростовщиками тоже наблюдаем. Их только крупных два десятка.

— Хорошо, — рассеянно кивнул княжич, которому было плевать на всех бывших ростовщиков на свете. Он сказал вдруг. — Вот что мне с ней делать, дядя? Скажи!

— Пока ничего, — поморщился Стефан, который прекрасно понял, о ком именно идет речь. — Пусть все успокоится. Народ бурлит, много крикунов на базаре появилось, которые народ смущают. Коста уже парочку самых горластых на пытку взял, но пока следов заговора нет. Просто болтливые дураки оказались. Им плетей дали и за сто первую милю выслали без права проживания в столицах префектур.

— Она будет на все службы ходить и милостыню раздавать, — сказал Святослав. — Может быть, какую-нибудь школу для бедных детей открыть? Чем обычно знатные ромейские бабы занимаются, чтобы от скуки с ума не сойти?

— Молятся, в основном, и с такими же знатными бабами языками чешут. Ну а про школы для бедных детей я точно не слышал, — задумался Стефан. — Мне эта мысль нравится. Мы займемся этим. Кстати, есть новости от твоего дяди.

* * *

Окрестности г. Банбхор, Синд.

— Нет никакого божества, кроме Аллаха, а Мухаммед — Посланник Аллаха! — толпы смуглых до черноты людей повторяли слова священной клятвы, что шла от всего сердца.

Джаты — презираемое здесь племя скотоводов, приняло новую жизнь сразу и навсегда. У них не было другого шанса занять свое место под солнцем. Что значит для язычника смена одного бога на другого? Да обычная сделка, такая же, как у купца. Другой бог дает больше, значит, я буду поклоняться ему. Именно поэтому сторонники единого бога побеждали. Они предлагали больше. Они давали ответы на все вопросы. Они делали из презираемых париев настоящих людей, точно таких же, как и те, кто стоит сейчас рядом с ними и одобрительно хлопает по плечу. Вот буквально только что араб смотрел на джата, как на кусок дерьма, а тут, словно по мановению руки, ненависть из взглядов ушла и ты становишься своим, частью победоносного войска, покорившего эту землю. И ты готов идти в бой, чтобы стать своим до конца, отделив себя от тех, чья судьба склонять — спину перед победителем.

— Ты мудр, уважаемый тесть, — улыбнулся Надир, оглядывая сотни человек, которые смотрели на своего нового повелителя с благоговением.

Эмир только что раздал им по мешку зерна и по рубахе, пробив очередную дыру в своей казне. Сундуки показывали дно. Несметная добыча, взятая здесь, казалась несметной лишь поначалу. Надир вознаградил воинов, отправил часть золота в Александрию, выбрав для этого небольшой кораблик, который имел множество парусов и шел против ветра. Он тратил деньги на подарки местной знати и даже тайком оплатил изготовление новых статуй в храм Шивы. А еще он закатил роскошный свадебный пир, на котором был почти весь город. А еще его новая жена Лади оказалась женщиной не слишком дешевой в содержании. Нет, не так! Новая жена и ее двор оказались чудовищно дорогими. Новый статус обходился Надиру в совершенно безумные деньги. И их срочно нужно было где-то брать.

— Надо на Татту идти, почтенный Азиз, — сказал он после того, как последнее племя местных джатов перешло под его руку. — Посмотри на этих людей. Да, теперь они мои братья, но от этого они не перестали быть негодяями и разбойниками. Мне нужно направить их куда-то, словно копье. Если я не сделаю этого, то копье пронзит меня самого.

— Это, конечно, так, — огладил бороду тесть. — Но подкрепление из Бахрейна придет не раньше весны, и пока мы слишком слабы, чтобы идти на север.

— Тогда что ты предлагаешь? — посмотрел на него Надир.

— Надо идти навстречу воинам халифа, на запад, — сказал Азиз. — Там тоже живут джаты. И они не слишком отличаются от этих. Такие же голодные и злые босяки, живущие в бесплодной пустыне.

— Ты предлагаешь дойти до персидской провинции Макран(1)? — задумался Надир. — Да там дождь выпадает раз в год. Там жизнь есть лишь в долинах рек. Там люди поклоняются статуям странного улыбающегося человека. Ты считаешь, что это хорошая мысль?

— Те, кто там живет, либо такие же джаты, как эти, — Азиз повел рукой по сторонам, — либо те, кто молятся Будде. А они охотно примут нашу власть. Чач, царь этой земли, брахман. Он ненавидит Будду и тех, кто его