секретарь ЦК партии Иосиф Виссарионович Сталин написал открытое письмо главному редактору центрального органа коммунистов Августу Тальгеймеру. 10 октября Эрнст Генри прочитал это письмо в Die Rote Fahne. «Грядущая революция в Германии, — писал Сталин, — является самым важным мировым событием наших дней. Победа революции в Германии будет иметь для пролетариата Европы и Америки более существенное значение, чем победа русской революции шесть дет назад. Победа германского пролетариата несомненно переместит центр мировой революции из Москвы в Берлин».

В Москве наметили дату вооруженного восстания в Германии — 9 ноября 1923 года. Готовили партию и Красную армию к необходимости помочь немецким революционерам. Выделили доллары для закупки оружия и обещали наладить поставки хлеба, чтобы новая власть накормила рабочих. Политбюро решило передать немецким рабочим миллион золотых марок и организовало сбор денег. Население не понимало, почему оно должно жертвовать последним ради немецких коммунистов.

Немецкая полиция пыталась предупредить восстание. Самых опасных коммунистов арестовывали. В их число попал и Эрнст Генри, ставший заметным, несмотря на свою молодость. Он писал: «В середине 1923 года после посещения ЦК партии в Берлине для разговора с Брандлером был арестован полицией на улице и помещен в Моабитскую тюрьму, где просидел восемь месяцев по обвинению „в попытке подготовки государственного переворота“.

Доказать обвинение не удалось, и я был снова выслан в Дрезден. С этого момента в частности ввиду несогласия с политикой Генриха Брандлера, Хайнца Ноймана, „примиренцев“ и т. д. я переключился на литературно-теоретическую работу».

С пером в руках Эрнст Генри смотрелся органичнее, чем на баррикадах.

Тем временем ЦК Компартии Германии отменил решение о вооруженном восстании. Но в Гамбурге оно все же началось. Ранним утром 23 октября коммунисты напали на полицейские участки, захватили несколько мостов и принялись строить баррикады.

Федеральное правительство не стало ждать, когда его свергнут, и пустило в ход военную силу. Полиция, к которой присоединилась армия, перешла в контрнаступление. Через 31 час восстание было подавлено. 23 ноября 1923 года правительство Германии запретило Компартию. Отменят запрет через несколько месяцев, 1 марта 1924 года.

Эрнст Генри навсегда запомнил эти дни. В 1924 году в Германию приехала внушительная делегация Коминтерна: Дмитрий Захарович Мануильский, Отто Вильгельмович Куусинен (он станет членом Президиума ЦК КПСС и откроет Юрию Владимировичу Андропову дорогу к вершинам власти), Осип Аронович Пятницкий (он возглавит отдел в аппарате ЦК, а в 1938 году его расстреляют) и Соломон Абрамович Лозовский (он станет заместителем наркома иностранных дел, его расстреляют в 1952-м).

За безопасность делегации Коминтерна отвечал молодой немецкий коммунист Рихард Зорге. Больше его Эрнст Генри не увидит. Ему сказали, что советским товарищам Зорге очень понравился и его пригласили в Москву. Зимой 1925 года Зорге с женой уехали. Эрнсту Генри говорили, что в Москве Зорге принял советское гражданство. В марте 1925 года Хамовнический райком выдал ему партийный билет. И только много позже Эрнст Генри узнает, что Зорге стал разведчиком, успешно работал в Китае и Японии, был японцами схвачен и казнен.

После неудачи с немецкой революцией в Москве заговорили, что социал-демократы хуже фашистов, с ними нужно порвать и начать атаковать социал-демократию. Немецким коммунистам, в том числе и вышедшему из тюрьмы Эрнсту Генри, запомнились сталинские слова:

— Вывод: не коалиция с социал-демократией, а смертельный бой с ней, как с опорой нынешней фашизированной власти.

Сменили руководство КПГ. Глава Коминтерна Григорий Зиновьев сделал ставку на Эрнста Тельмана, грузчика из Гамбурга с открытым и простым лицом и огромными кулаками.

Зиновьев говорил на заседании Коминтерна:

— Посмотрите на Эрнста Тельмана! Все наши товарищи, которые его слышали, говорят, что они, слушая Тельмана, чувствуют при этом поступь революции.

Веймарской послевоенная Германия называется потому, что 31 июля 1919 года в городе Веймаре, где когда-то творили Гёте и Шиллер, Национальное собрание приняло новую конституцию, вполне демократическую и либеральную. Такой конституции у Германии еще не было. Четырнадцать лет Веймарской республики не похожи ни на какую другую эпоху в истории немцев. В сфере литературы и искусства это было временем фантастического подъема. Но в тот момент немцы не могли этого оценить. Культурная и научная жизнь Германии между двумя войнами, до прихода нацистов к власти в 1933 году, была блистательно успешной. Это эпоха экспрессионизма и экзистенциализма, время Альберта Эйнштейна, Томаса Манна и Бертольта Брехта, додекафонической музыки, дирижерского искусства Отто Клемперера и театрального — Макса Рейнхардта.

Эрнст Генри наслаждался тем, что Берлин стал одной из культурных столиц мира, на равных соревнуясь с Парижем. Веймарская республика с симпатией относилась ко всему новому в искусстве и жизни. Это было время авангарда, который протестовал против существующего порядка, против авторитетов, буржуазной морали и традиций.

Вообще Эрнст Генри прекрасно чувствовал себя в Германии, особенно в Берлине. Для молодого человека даже левых убеждений 20-е годы — это кинематограф, варьете, автомобильные гонки, джаз и танцевальная лихорадка. Началось повальное увлечение новыми танцами — чарльстон, джимми, фокстрот. В моде спорт, туризм, диета и забота о фигуре. Идеал красоты — спортивная фигура и холодные глаза.

Темп новой жизни завораживал. Эрнст Генри ощущал, как переменился весь духовный и общественный климат. Это была беспокойная, взвихренная, вибрирующая, необузданная и полная жизни эпоха. Рухнули прежние ценности и возникли новые.

Многие испытывали страх перед всем новым, неизведанным, перед обновлением жизни, перед утратой всего привычного. Но Эрнст Генри, как и вся молодежь, с восторгом осваивал бесконечные возможности ХХ века. Прощай, все старое!

Красные фронтовики берутся за оружие

Как преданный партии коммунист он искренне верил в торжество мировой революции и готов был сделать все, чтобы она произошла как можно скорее. А с момента начала экономического кризиса 1929 года Коммунистическая партия внушала себе, что Германия — накануне революции и партии нужно готовиться к боевым действиям.

Эрнст Генри знал, что тайный военный аппарат КПГ возглавил Ганс Киппенберг. Во время Первой мировой войны он служил в кайзеровской армии лейтенантом. В 1920 году вступил в Компартию, а в 1923-м руководил рабочим восстанием в Гамбурге. После провала восстания бежал в Советский Союз, прошел там курс военной подготовки в школе Коминтерна и вернулся в Германию. В 1928 году его избрали в Рейхстаг, и он стал пользоваться депутатской неприкосновенностью.

Гансу Киппенбергу подчинялся Союз красных фронтовиков, которому предстояло стать прообразом будущей революционной армии. Компартия сформировала и другие боевые организации, которые охраняли партийные объекты и митинги. Но они не могли противостоять полиции. Руководители партии, такие