— Бога ради, поручик! — раздраженно буркнул Дельвиг. — Какое отношение это вообще может иметь?..

— Боюсь, самое что ни на есть прямое, ваше преподобие. — Я отступил на шаг в сторону. — Взгляните.

Ложемент между «Маузером» и отечественной трехлинейкой пустовал. И я готов был поставить свое месячное жалованье, что не далее как пару дней назад здесь располагался тот самый «манлихер», из которого мне едва не снесли голову. Но винтовка исчезла, зато чуть ниже ее места теперь красовался заботливо уложенный…

Нитсшест. Уродливая крысиная черепушка, криво насаженная на палку, пялилась на меня пустыми глазницами. И вдобавок еще и ухмылялась, скалясь мертвой полуистлевшей пастью. Будто хотела сказать — не попадешь ты сегодня, Волков, домой на ужин.

Да и на завтрак, скорее всего, тоже не попадешь.

Глава 9

Когда машина свернула с асфальта на грунтовку, и вдалеке показались караульные с винтовками, я испытал то, что французы называют «дежа вю». История повторялась, хоть действующие лица и реквизит расположились немного иначе. Та же дорога, тот же самый автомобиль, только вместо густого тумана снаружи нас окружал теплый летний полумрак. Захар исчез со сцены, а место за рулем и при его преподобии капеллане занял я. И даже форма мне досталась почти такая же — только с погонами поручика. Сам Дельвиг переместился из гостиной двухэтажной дачи на пассажирское сиденье рядом, а уродливая конструкция в багажнике еще не добралась до места, где ее следовало хранить подальше от людей… Если уж не сожгли сразу прямо в доме ее сиятельства графини.

А в остальном — все то же самое. Снова Парголовская мыза, снова нитсшест и снова ничего не понятно… Ну, почти ничего. За последние дни я успел построить немало занятных теорий, но Лешие на Крестовском не вписывались ни в одну. То ли Бобринская на деле была не так уж проста, как хотела казаться, то ли…

— Ты смотри, — буркнул Дельвиг, подавшись вперед, — уже повылезали, чтоб их.

Упырь ковылял вдоль дороги нам навстречу. Медленно и неуклюже, как и полагалось низшей нечисти из Прорывов. И все-таки в его движениях проскакивало что-то необычное. Не упрямство, не сосредоточенность — на этого примитивное сознание вряд ли вообще способно. И все же цель у зубастого, похоже, была — иначе он наверняка предпочел бы отсидеться в тени деревьев, а не переть навстречу автомобильным фарам.

Значит, нитсшест уже начал работать, приманивая к себе всю нечисть в округе. А может, даже успел открыть еще пару прорех в бытие: наверняка он умел и такое — не случайно же всякая плотоядная дрянь всякий раз появлялась неподалеку в совершенно бессовестных количествах и будто бы ниоткуда… Конечно же, если таинственный Колдун со своей шайкой не резали Прорывы вручную.

Упырь явно не собирался делиться секретами хозяина — зато кушать, похоже, хотел: стоило машине приблизиться, как тварь вытянула когтистые лапы и зашагала вдвое быстрее, выбираясь с обочины прямо на дорогу.

— Разрешите, ваше преподобие?.. — поинтересовался я.

— Разрешаю. — Дельвиг махнул рукой. — Только машину не помни.

Я осторожно шевельнул рулем и чуть придавил газ. Машина отозвалась радостным рычанием из-под капота, рванула вперед и ударила Упыря хромированным бампером. На стекло брызнула черная жижа, и изломанная туша, крутанувшись в воздухе, отлетела куда-то в сторону. Дельвиг поправил зеркало на двери справа, брезгливо вытер руку платком и указал на поворот к даче, который я едва не пропустил.

И у этого самого поворота нас и ожидала встреча пострашнее и сбитого Упыря, и Леших на Крестовском — пожалуй, даже всех троих вместе взятых.

— Господь милосердный, — простонал Дельвиг. — А его-то кто сюда позвал?

Вопрос явно был риторическим, но я все-таки не поленился ответить:

— Подозреваю, его сиятельство Виктор Давидович. Если уж сам не изволил явиться.

Вольский даже не стал дожидаться, пока машина полностью остановиться — тут же подлетел и просунул через окно не только голову, но и плечи.

— Доброй ночи, судари! — заголосил он. — Вы и представить не можете, как я ждал! Слава о ваших подвигах опережает даже самый быстрый автомобиль.

— Но вряд ли способна опередить вас. — Я чуть отстранился, чтобы старикашка на радостях не забрызгал меня слюной. — Вижу, вам уже успели сообщить…

— Конечно, конечно же успели! — Вольский сам распахнул дверцу и разве что не вытащил меня из машины. — Как только Виктор Давидович позвонил и сказал, какая у вас добыча… Он ведь здесь, в машине, ведь так?

— А где же ему еще быть? — буркнул Дельвиг, открывая багажник. — Эту гадость следовало немедленно увезти подальше от города. Здесь хотя бы есть солдаты и достаточно оружия, чтобы перебить нечисть и…

— Дайте же взглянуть!

Вольского вряд ли успел забыть, что вслед за нитсшестом здесь могут появиться и зубастые гости, но любопытство, похоже, вытеснило все прочие чувства. Он так спешил полюбоваться уродливой штуковиной в багажника, что без особого стеснения растолкал нас плечами.

— Бога ради, будьте осторожнее, Петр Николаевич! — Дельвиг едва успел поймать уже тянущуюся к нитсшесту руку за локоть. — Неужели вы забыли, чем чревато даже самое крохотное прикосновение?.. И отнеситесь ко всему этому серьезно, или я завтра же потребую у Виктора Давидовича…

— Виноват! Прошу меня простить. — Вольский послушно отступил на шаг. — Может, я и чересчур любознателен — и все же серьезен, как никогда раньше.

— Очень на то надеюсь, — усмехнулся я. — В отличие от древних скандинавских легенд, эта штуковина действительно умеет убивать. Да еще и способом, который вам едва ли понравится.

— Охотно верю. — Вольский поджал губы, нахмурился и закивал — но тут же снова заулыбался во всю ширь. — Впрочем, чего мне бояться? Вы рядом, друг мой — а уж если кому-то и под силу справиться с колдовством… Мне приходилось слышать, что князь Вяземский обязан своей жизнью именно вам.

— Слухи сильно преувеличены. И даже если так — это уж точно не повод забывать об осторожности.

Я недовольно покосился на Дельвига, но тот лишь развел руками. Мои особые дарования перестали быть секретом довольно давно, и если уж Геловани потребовал, чтобы меня включили в особую комиссию по расследованию наверняка они с Вольским