Когда из колонок раздалась приятная мелодия, Лина поставила на стол две огромные чашки кофе и произнесла:

— Ну ты даёшь, подруга, не успел еще начаться учебный год, а ты уже познакомилась с парнем. А он вправду такой красивый, как ты описываешь?

Мои мысли вновь вернулись к событиям двухчасовой давности. После того как Алек уехал, я быстрым шагом направилась домой. Хотелось поскорее собрать вещи, прибежать к Лине и всё ей рассказать.

До своей улицы я добралась быстро, за каких-то пять минут. Всё-таки хорошо, что Алек меня подвёз. Это позволило сэкономить целую кучу времени!

Когда я вошла в дом, отец сидел в спальне и разбирал свои вещи, а мама снова суетилась на кухне, видимо, прибирая оставшийся после обеда беспорядок. Она не стала выходить ко мне навстречу и уж тем более что-либо спрашивать. Так что моё беспокойство оказалось напрасным.

Мне думалось, что мама понимала, как сильно я расстроилась из-за обеденных новостей. Да и, уверена, сама она была огорчена не меньше. Нам обеим не хотелось заново поднимать эту тему, по крайней мере до тех пор, пока пыль не уляжется, а мысли не придут в порядок.

Однако злость на отца была не единственной причиной, по которой мне не хотелось говорить с мамой или кем-либо другим. Второй причиной был черноволосый незнакомец, столкнувшийся со мной минувшим вечером. Это знакомство так сильно выбило меня из колеи, что я даже забыла о дневной ссоре. А необычное возвращение домой повысило в крови уровень адреналина. Сейчас я была слишком перевозбуждена, чтобы здраво мыслить, не то что разговаривать.

Когда вошла в дом, то первым делом поспешила в свою комнату, стараясь при этом, не привлекать лишнего внимания. Влетев в спальню, я первым делом сбросила с себя испорченное платье, взамен натянула черные джинсы и свитер, собрала волосы в хвост повыше и превратилась в движение.

Уверена, я впихнула необходимые вещи в рюкзак быстрее, чем догорела бы спичка. Кожа чесалась от желания убраться из дома подальше, я чувствовала себя, как беглые преступники в кино. Словно между мной разоблачением — считанные минуты.

— Мам, я ушла, увидимся завтра утром, — бросила я на лету.

— Ты так быстро? Может, съешь что-нибудь, ведь ты ушла, даже ничего не попробовав, — выпалила мама, спеша мне на встречу.

Пришлось задержаться возле порога. Я обернулась навстречу матери и улыбнулась, она не виновата в моём шальном настроении.

— Спасибо, но я перехвачу чего-нибудь у Лины.

— Может тебе такси вызвать? Уже довольно поздно.

— Спасибо, мам, но не нужно так беспокоиться. Тут же идти всего пару улиц! Тем более что десяти еще нет.

— Ну хорошо-хорошо, только будь осторожна, — мама чмокнула меня в лоб и выпустила за дверь.

На прощание я послала ей ободряющую улыбку.

Не успела я спуститься с крыльца, как сразу написала подруге СМС, предупреждая о скором визите. Два квартала я минула за каких-то пятнадцать минут. На улице только-только стемнело, но ярко-желтые фонари уже загорелись на узких улочках Соляриса.

Лина жила в небольшой двуспальной квартирке, расположенной в трёхэтажном голубом доме. Мне очень нравился этот дом. Он находился немного в стороне от всех, прямо в конце улицы. Внизу стояла уютная беседка, в которой иногда собирались компании.

Летом, когда большая часть соседей уезжала в отпуск, а я ночевала у своей подруги, мы частенько засиживались здесь допоздна, болтая обо всём на свете. Сегодняшний вечер совершенно не годился для подобных посиделок. Погода была довольно хмурой, на улице стремительно холодало, да и мне хотелось рассказать о своих приключениях, не боясь, при этом, быть подслушанной.

Когда я, наконец, дошла до нужного дома, мой взгляд упал на большие окна, занавешенные белоснежным шифоном. Внутри горел тусклый свет. Я подбежала к домофону и быстро нажала кнопку с цифрой шесть. Раздалась негромкая трель, затем дверь отворилась, и я вошла в подъезд. Его стены были покрыты бледно-розовой краской, слегка облупившейся от времени. По левую сторону тянулись продолговатые почтовые ящики того же цвета, каждый из них был украшен металлической цифрой с номером квартиры. Не успела я подняться по третьему пролёту, как дверь в квартиру подруги открылась нараспашку, и оттуда показалась взлохмаченная голова подруги.

— Я что тебя разбудила? — перепугалась я.

На Лине было коротенькое пижамное платье насыщенного синего цвета, поверх которого подруга надела черный шерстяной кардиган. Он оттенял длинные волосы, разметавшиеся во все стороны, отчего они казались не такими тёмными. Она быстро стянула их в пучок и потёрла глаза, а после зевнула и ответила:

— Нет, я не собиралась спать. Давай входи, — она еще шире распахнула дверь, впуская меня внутрь. — Просто я готовлюсь к началу учёбы, вот и решила полистать учебники, посмотреть, что за ужас ждёт нас в этом году. В Австралии же совсем не до этого было. В общем, на физике я начала клевать носом.

— Понятно, — засмеялась я. — Слушай, тут такое произошло! Мне срочно нужно тебе всё рассказать.

— Погоди-погоди, — перебила меня подруга — сначала ты наденешь пижаму, а я пока заварю кофе. А потом всё мне расскажешь без спешки, окей?

— Договорились.

Разувшись, я пошла прямо по коридору в комнату Лины. Её спальня кардинально отличалась от моей. Тут не было ни пастельных цветов, ни розовых пионов и шелковых подушек, наоборот, всё помещение говорило о том, что в нём живёт интересная и творческая личность. Словом, ничего общего с безликим отельным лоском моего дома.

Стены были покрыты небесно-голубыми обоями, на них висели распечатки со знаменитыми танцовщиками и хореографами. Слева стоял раскладной диван, прямо над ним, на стене, были приколоты сотни ярких фотографий, билетиков и открыток. На большей части из них была Лина с отцом, мной или ребятами из книжного клуба и танцевальной студии, но были и снимки природы, каких-то забавных безделушек или незнакомых мне людей. Напротив дивана, справа, стоял большой чёрный стол с компьютером и учебниками, над ним висели полки с книгами. Кое-где по комнате лежали разные танцевальные принадлежности. Например, на дверце шкафа висела пышная белая пачка, а на стуле рядом пристроились десятки балеток, пуантов, чешек и прочей обуви, названия которой я не знала. Под стулом красовалась целая коллекция кроссовок, а на спинке сохла излюбленная форма. Комната Лины всегда была такой, с одной стороны очень уютной и опрятной, а с другой — безумной, творческой, нереально яркой.

Я быстро стянула с себя свитер и