Шрифт:
Закладка:
Выдержав для вида небольшую паузу, Гвиневра заговорила:
— Благодарю, сэр Кей, — ее голос был мягким и нежным как шелк, но в то же время уверенным и властным. Ею восхищались и ей повиновались, и она хорошо знала, как этим пользоваться. — Что ж, им представится возможность проявить себя. Милорды, миледи, мы можем начинать? — королева произнесла это очень учтиво, но ее интонация содержала утверждение, а не вопрос.
Тристан был восхищен. Каждое слово, каждый жест этой женщины был наполнен демонстрацией власти. Она была рождена, чтобы править. Поневоле наследник Корнуолла начал задумываться, не заблуждался ли отец насчет истинного положения дел в Камелоте? Все члены Совета согласно кивнули.
— Что ж, тогда продолжим, — произнесла королева.
“ Вот он, этот миг!”.
— Элиан дю Лак!
“Что? Опять?!”
Племянник Озерного короля горделиво выпрямился и приблизился к подножию трона.
— Мы слышали, что, несмотря на юный возраст, вы прекрасно владеете мечом, и у себя на родине успели прославиться, как отменный турнирный боец.
— Благодарю, Ваше Величество! — юноша расплылся в улыбке и отвесил земной поклон.
Слишком наигранно, чтобы Тристан в это поверил. Его отец, сэр Борс, кузен Ланселота, стоял у подножия кресла своего венценосного родича и, глядя на сына, так надулся от важности, что казалось, вот-вот лопнет.
— В таком случае вы, я думаю, не откажетесь продемонстрировать нам свои умения, — Гвиневра, слегка улыбнувшись, стрельнула глазами в Ланселота. Правитель Арморики ответил ей лишь взглядом. Судя по всему, эти двое понимали друг друга без слов. — Вы выйдете на арену и проведете три поединка с бойцовыми рабами, дабы все могли воочию узреть вашу доблесть. Если вы с честью выдержите все три боя, то ваше испытание будет считаться пройденным.
— Я не разочарую Вас и досточтимый Совет, госпожа! — знаменитый мастер ристалищ принялся снова вытирать лбом пол тронного зала. Улыбка сэра Борса грозила порвать его лицо надвое.
— Не сомневаюсь, так и будет, — королева легким кивком отпустила Элиана и продолжила церемонию. — Гарет из Оркни!
Северянин с прической дикобраза сделал шаг вперед.
— Обычаи вашей страны немного… своеобразны, — многие из присутствующих ухмыльнулись на этих словах, кое-кто даже позволил себе отпустить легкий смешок. Тристан заметил, что воин в шкуре вепря поджал губы и крепче стиснул рукоятку боевой секиры. — Насколько я знаю, по достижении возраста каждому члену вашей семьи шаманы выбирают животное-покровителя?
— Лес выбирает, — поправил Гарет. — Шаманы только слушают.
Если он и понимал, что над ним подшучивают, то ничем не показал это.
— Разумеется, — даже Гвиневра позволила себе чуть улыбнуться. — И, как мы слышали, вашим тотемом стала гигантская росомаха?
Оркнейский принц кивнул. Тристан рассмотрел его еще раз и подумал, что северные шаманы и правда слышали волю духов леса — высокий и сильный, но при этом не грузный, не лишенный некоторой грации, с торчащими клоками колючих волос и налитыми звериной яростью глазами, Гарет и впрямь напоминал хищника, избранного его покровителем.
— Говорят, росомах боятся даже волки и медведи, — внезапно подал голос стоявший рядом Элиан. Иронию, скользнувшую меж его слов, подметил бы даже глухой. Оркнеец впился в него таким взглядом, что казалось, еще секунда — и он бросится дю Лака и разорвет его голыми руками прямо на глазах у всего двора.
— Да. Когда успевают испугаться, — прорычал Гарет.
— Прекратите! — вмешался церемониймейстер. — Претендентам на церемонии Представления запрещается говорить без разрешения!
— Успокойтесь, сэр Кей, — мягко произнесла королева. — Уверена, у юношей и в мыслях не было нарушать порядок церемонии.
Ее тон ясно говорил о последствиях обратного.
— Что ж, господин Гарет, — продолжила Гвиневра после некоторой паузы. — Тогда докажите нам, что древние предания не врут. Отправляйтесь в Оркни, выследите и убейте зверя, названного вашим тотемом, и представьте Совету его шкуру в качестве доказательства.
Когда Гарет вернулся на свое место, взгляд королевы наконец обратился к последнему участнику церемонии.
— Тристан из дома Лионессе!
“Последним. Она представила его, наследного принца, последним.”
Все еще снедаемый обидой, сын короля Марка вышел вперед.
— Как ваше первое пребывание в Камелоте? — начала Гвиневра.
— Все прекрасно, Ваше Величество.
— Мы слышали, что вы весьма искусны в верховой езде, — она и Ланселот обменялись многозначительными взглядами.
— Благодарю, миледи, — Тристан распознал насмешку, но решил не подавать виду.
— Также говорят, что вы достигли немалых высот в обращении с копьем, мечом и луком.
— Я приложил к этому немало усилий, — гордо заявил юноша.
— Что ж, в таком случае, у Совета есть задание, достойное ваших талантов, — по лицам многих присутствующих пробежала ехидная ухмылка.
— Не так давно, — продолжила Гвиневра, — банда пиктов с севера совершила набег на владения дома О’Нейлл. Событие, увы, не редкое, но в этот раз среди похищенного оказался котел Дирнýха — ценный артефакт эпохи Патриархов. Совет не может допустить, чтобы такая реликвия оставалась в руках дикарей. Подобное святотатство — плевок в лицо всем благородным Домам. Вам надлежит отправится на север, в Каледонию, разыскать там котел и вернуть его в Логрию.
В зале повисла гробовая тишина, настолько сильная, что Тристан мог отчетливо слышать каждый удар своего сердца. Сначала ему показалось, что королева оговорилась. Но каждый миг всеобщего молчания больше и больше укреплял страшную мысль — нет, все так и есть.
Наследник Корнуолла застыл на месте в полной растерянности. В голове все смешалось. Ощущение близкого триумфа, которого еще мгновение назад можно было почти коснуться, разлетелось вдребезги на мириады мелких осколков, подобно хрустальной вазе. “Испытание” Элиана было чисто символическим — поединок с рабами, проходящий в Камелоте — нужно было постараться, чтобы не справиться с этим. К тому же, здесь не было никакого риска для жизни — в бою против потомка Ши у обычных людей почти не было шансов. Задание, выданное Гарету, на первый взгляд могло показаться более трудным, но оркнеец знал родные леса как свои пять пальцев и, должно быть, охотился в них с детства. И, самое главное, королевство Оркни находилось в пределах Логрии. Миссия же, озвученная Тристану, была не просто трудной и опасной — она граничила с самоубийством.
Юноша оторопел. Возмущение внутри него кипело и требовало выхода, требовало заявить протест против такой несправедливости. Но мысли метались из стороны в сторону, отказываясь собираться в кучу. Первым воцарившуюся тишину отважился нарушить Горвенал. Он вышел вперед, грубо нарушая все обычаи и традиции, и, учтиво поклонившись, обратился к королеве:
— Ваше Величество! — смело заявил он. — Позвольте мне возразить!
— Вы с чем-то не согласны, сенешаль? — поинтересовалась Гвиневра, прежде чем ставший пунцовым от возмущения сэр Кей успел вставить слово.
— При всем
