Шрифт:
Закладка:
Она улыбалась ему, — на этом всё. Может хочешь чаю, кофе?
— От кофе не откажусь, ему охота было подольше побыть в обществе этой очаровательной женщины и он тянул время.
Пока они пили кофе, разговаривая так, ни о чём, вернулась Клава.
— Ну все, Клава оформляй этот молодого симпатичного человека, и отведи его к Владимиру Николаевичу.
Клава с лукавой улыбкой взглянула на Влада, осматривая его с головы да пят.
— Клава! И никаких служебных романов!
Клава покрылась пунцовыми пятнами.
— Ну что вы такое говорите, Вероника Львовна, прямо меня в краску вогнали.
Вера рассмеялась.
— Так шучу же я! Но в каждой шутке есть и не шутка, говорю так, потому что знаю тебя, — Вера с улыбкой погрозила ей пальцем.
Влад пошёл за этой стройной девушкой, рассматривая её сзади.
А ничего так станок, можно было бы и замутить с ней служебный роман, — подумал Влад.
Уже будучи в коридоре, его окрикнула Вера.
— Влад, на минутку!
Когда он подошел к ней, она сказала:
— Влад, если будут какие проблемы, непонятки, вопросы и т. д. звони сразу мне. Понял?
— Да, но что может быть, буду работать как все.
— У Владимира Николаевича сложный характер, как специалист, он для нас не заменим, ну, а как человек, трудный он, мягко говоря.
— Да не беспокойся, Вера, я решу все проблемы, на службе и не с такими характерами приходилось сталкиваться. Какой бы не был человек, он все равно человек, у него есть свои слабости, слабые точки, стоит надавить на них и все недоразумения решаются. Редко уж бывают такие, кому приходится по башке бить.
— Вот поэтому я и прошу тебя позвонить мне, если что не так. Владимир Николаевич как специалист нам нужен, и его голова должна быть целой!
Уже со следующего дня для Влада начались рабочие будни. Работа была тяжелой, особенно с непривычки, после нескольких лет работы в офисе, где большую часть времени он сидел. И, как говорится, тяжелее стакана он ничего не поднимал.
Сейчас же он выполнял роль подмастерья. Ему приходилось делать много тяжелой работы. Так прошёл месяц, настал день получки. Получив в кассе сто штук, он зашёл к Клаве, которая улыбаясь строила ему глазки.
«А ничего так, Клава, с ней можно было бы замутить. Вероника недоступна, а вот её секретарша, видно, что девушка на передок слаба и трахаться хочет, как медведь бороться».
— Клава, передайте это Веронике Владимировне! — он протянул ей завёрнутые в бумагу и перетянутые резинкой сто тысяч.
— Клава, вы что вечерами делаете? Может как-нибудь посидим где?
— Да ничего не делаю! Я очень даже не против посидеть где-нибудь!
На следующий день его по селектору попросили зайти в бухгалтерию.
В бухгалтерии ему протянули бумагу.
— Распишитесь!
— За что?
— Премия вам!
— За что?
— Ну, не знаем, за хорошую работу наверное.
В кассе ему выдали сто тысяч.
«Ай да Вера! Теперь я и при деньгах, и ничего ей не должен!» — только и подумал Влад.
Прошло три месяца, Веру за все время он так и не видел. Он знал, что часто она не появлялась на работе, а когда появлялась, то работала допоздна.
Их встреча была для обоих неожиданной.
— Вера Львовна! Вера Львовна! Там такое! — заскочила в ее кабинет Клава.
— Что такое? Что случилось? — встревоженно встала из-за стола Вера.
— Там Владислав Иванович с Владимиром Николаевичем… В общем, это видеть надо!
Испуганная Вера чуть ли не бегом побежала за Клавой.
Зайдя в цех они увидели обнявшихся начальника с рабочим, они были пьяны в хлам и пели песни.
Увидев остолбеневшую Веру стоявшую с открытым ртом, Владимир Николаевич сказал, ей заплетающимся языком:
— Вероника Львовна, время уже не рабочее, мы после смены, имеем право!
— Имеете, имеете, но почему же тут? Почему не в кафе, не дома?
— А мы на производстве, обсуждали кое кое-какие детали работы. Вот мой ученик выдвинул тут мне некоторые предложения по улучшению процесса. Я давай проверять, и правда, это намного эффективнее чем всё сейчас у нас. Тут без бутылки было не разобраться. Всё, завтра же начнем внедрять в производство его рацпредложение, перестраивать оборудование. Способный парень оказался Влад, мы с ним сработаемся!
— Я гляжу, если так и дальше пойдет то вы не сработаетесь, а сопьетесь! Ладно уж, можете продолжать. Не будем мешать! — они с Клавой вышли.
— Клава, ты когда-нибудь видела Владимира Николаевича выпившим?
— Сколько работаю, никогда! Очень серьёзный человек, ответственный!
— Вот и я не видела, далеко пойдет Влад, однако.
— Да, хороший парень. А главное не женат, — осеклась Клава, увидев на себе строгий взгляд начальницы.
Иногда Влад заглядывал в кафе, к официанту Саше. Они сдружились, и обычно сидели пару часов после закрытия кафе, разговаривали, выпивали. Оба были не женаты и домой не спешили.
Зайдя к Саше в очередной раз, он, между делом, спросил у него:
— Сань, а Вероника сейчас бывает тут?
— Давненько не было, быки эти частенько тут гульванят, но без неё. Завтра, наверное, будет.
— Почему ты так решил?
— Слышал, как один из них с кем-то разговаривал, говорит, приедешь, дела обсудим, шашлычков поедим, да Верочку нашу посмотришь, она тоже будет.
Вот такой разговор я слышал, — сказал Саша.
На следующий день, после работы, он сидел у Саши.
— Как тебе работа-то, Влад? Как твоя начальница? Строгая?
— Работа нормальная, вначале было тяжеловато, я же до этого ничего тяжелее кроме стакана и члена не поднимал.
— Так она что, тебя грузчиком пристроила?
— Нет, но работа тяжеловатая.
— А как там насчёт женского пола? Познакомился с кем?
— Да нет, как-то не до этого было, уставал сильно.
— Вот как раз до этого и должно быть время, остальное — потом!
Работа обождёт, как говорится: «если хочешь поработать, ляг поспи и всё пройдет!»
Что там девушек приличных нет, чтобы перепихнуться можно было?
— Да есть, там секретарша хорошенькая!
— Так а ты что? Или порядочная?
— Порядочная, Саша, — это когда всем по порядку даёт! Она молоденькая, ей надо чистой и возвышенной любви! Чистой — это когда в бане, а возвышенной — на сеновале, или на чердаке! А вообще — она изюмительная девушка, на мешках с изюмом отдаётся! — расхохотался Влад.
— Так привози её сюда, мы ей экзотическую любовь покажем!
— Это как?
— А на природе, на том диване, где бандиты девок трахают! Или ты против когда сразу вдвоём, выше этого, облико — морале не
