- Даргов, - нехотя произнёс молодой доктор.

«Знает, мерзавец, что это не очень-то правильно».

- Угу… Даргов, значит? И что вы в них улучшили?

- Общую выносливость, они… вернее, Виктор, посоветовал нам начать с уплотнения клеточных мембран за счёт уменьшения межклеточного пространства.

- И получилось? – спросил Горохов, ни слова не понимая из сказанного.

- Ну… да. За полгода мы всё сделали. Они были очень довольны результатом.

- За полгода всё сделали!? Какие вы с доктором Рахимом молодцы, однако, – похвалил доктора инженер. - Теперь дарги будут ещё выносливее и ещё живучее.

- Они ещё не готовы, они зреют в ваннах, - Морозов прекрасно чувствовал сарказм инженера и теперь как будто оправдывался или пытался предотвратить большую беду, - они через полторы недели созреют, только после этого на базе их биоматериала можно будет сделать новые конструкты для репликации.

- Но, как я понял, их там немного?

- Две мужских особи и две женских.

- А для чего же Папа Дулин заказал две сотни винтовок?

- Этого я не знаю, - сразу заявил доктор. И по его тону было ясно, что к винтовкам он не хочет иметь никакого отношения.

- А цемент куда везут? Кто там, за Пермью, что-то строит? Это Виктор с Тесеем?

- Ну да. Рахим говорил, что работы скоро будет столько, что нам двоим не справиться.

- И строят они там…?

- Большой центр.

- О, повторюсь, какие же вы всё-таки молодцы, вы тут, значит, вывели новый, улучшенный вид даргов на радость всей пустыне и решили под него расширить производство? Решили работать с размахом, так сказать?

- Понимаете…, - заговорил Морозов и замолчал.

- Ну, давай, что я должен понять? Ну, говори.

- Понимаете, не я один такой…

- Ну конечно, ты не один… Таких, как ты, хватает, Трибунал не успевает ордера на вас выписывать…

- Ну посмотрите сами, - с волнением продолжал доктор, - почти всё оборудование для этих центров делают фирмы на севере, и оружие для Папы присылают с севера. Баржи сюда всё это привозят, многие на этом живут. Это просто… бизнес.

- А понял, понял… Да… Бизнес. А всё, что хорошо для бизнеса, то и хорошо, - Горохов похлопал его по плечу, - и ты не хуже других, это ж бизнес, ведь все так делают, одни продают сюда оружие бандиту, другие непонятное оборудование непонятно кому, третьи увеличивают плотность мембран у людоедов, чтобы они повыносливее были, четвёртые строят «санатории» изо всех сил, пятые всё это возят по реке, короче, каждый крутится как может. Это ж бизнес. В общем… не вы такие, жизнь такая, да? Чёрт, сколько раз…, - инженер даже помотал головой. - Ты даже себе не можешь представить, сколько раз я слышал всю эту… мерзость.

Инженер тяжело вздохнул. Морозов молчал, и он, понимая, что давить на доктора больше нельзя, спросил уже серьёзно, по-деловому:

- Короче, эти Виктор и Тесей… они сегодня тебя туда вызывают, а что хотят, не передали?

- Не знаю, наверное, хотят передать дела.

- Скорее всего, ты же тут теперь один… специалист остался. Как они с тобой связываются?

- Приходил человек от Папы.

- Значит, в этот раз от Папы, а обычно всё было завязано на доктора Рахима? - спросил инженер.

- Да.

- Во сколько тебе нужно быть в биоцентре?

- Сказали приехать к шестнадцати и ждать. Они приедут позже. Но я поеду пораньше. Хочу до жары туда добраться.

- А как ты туда проезжаешь? На той стороне дарги, они тебя знают, в лицо узнают?

- Нет, они там всё время меняются, одни приходят, другие уходят, но все понимают опознавательный знак, - доктор быстро пошёл в смежную с кабинетом комнату.

Горохов пошёл за ним. Там на вешалке висел лёгкий, городской пыльник Морозова, доктор достал из него широкую матерчатую ленту. Лента была двухцветной. Ярко-жёлтая полоса была сшита с насыщенно-голубой.

- Надеваю на рукав…

- И людоеды опознают в тебе своего?

- Да, - доктор кивнул.

- У тебя такая повязка одна?

- Одна. Но у доктора Рахима на столе ещё одна лежит.

- Отлично, - Горохов спрятал повязку в карман. - А на тот берег ты переправляешься с пристани, которая находится севернее города?

- Да, там две лодки стоят, - молодой доктор с удивлением глядел, как инженер прячет повязку в карман.

- Вы, что, тоже туда поедете?

- Нет, конечно, я же не идиот, – отвечает Горохов и тут же спрашивает сам: - И во сколько ты туда собираешься?

- Надо подготовиться, взять еду, воду, думаю… часа через четыре поеду.

- Ну хорошо, - у Горохова была ещё куча всяких вопросов, но он и так уже слишком долго сидел тут, кто знает, может, медсестра ещё и следит за молодым врачом, так что торчать тут дальше было нельзя. В принципе, разговор был закончен, теперь, когда вербовка прошла успешно и в давлении больше необходимости не было, можно было перейти к уважительной форме общения, и он перешёл на «вы»: - Вы, Матвей Георгиевич, о нашем разговоре не распространяйтесь и особенно ничего не говорите Людмиле Васильевне. Если кто спросит, то мы с вами всё это время говорили об установлении отцовства.

- Понял, о генетической экспертизе.

- И ни слова Людмиле Васильевне, – ещё раз повторил Горохов.

- Да-да, это само собой, - сразу согласился Морозов.

Инженер уже положил руку на ручку двери:

- И всё-таки я не понимаю. Такая классная, такая денежная профессия - врач! Десять лет тут на юге, где-нибудь в Соликамске, набрались опыта - и вам на север двери открыты. Чего вас сюда занесло? В этот мрак? Деньги? Или вы плохо учились и не могли никуда устроиться?

- Вообще-то я был лучшим на курсе генетики, – не без гордости заявил Морозов. – А сюда поехал по приглашению доктора Рахима.

- Значит, деньги?

- Он обещал мне двести лет жизни.

- Чего? - инженер вспомнил: что-то подобное он когда-то слышал от Люсички, но тогда не придал этому значения. – Двести лет жизни?

- Двести лет молодости, - уточнил молодой врач.

Горохов молчал: двести лет? Да, была это веская причина. Тут