Шрифт:
Закладка:
Только надпись: The complete. Zaha Hadid. И полосы разных оттенков по диагонали.
Почему-то чувствуя себя будто на пороге невероятного открытия, испытывая внутренний трепет, Аня открыла ее, позволяя ушам насладиться характерным хрустом свежих страниц.
И сразу поняла, почему книга показалась ей нетипично тяжелой — большую часть печатного пространства в ней занимали изображения на фотобумаге. Лишь малую — текст. Это были проекты зданий. Выглядевшие подчас немного космическими. Совсем не те, к которым привык глаз. Не типичные высотки. Не обычные застекленные бизнес-центры. А немного пугающие своей необычностью… Произведения архитектурного искусства. Иначе и не назовешь.
Аня пропускала страницы через пальцы, задерживаясь взглядом на тех, которые привлекали внимание…
Смотрела… И совершенно не могла понять, что именно эта книга забыла здесь. На тумбе повернутого на симметрии, порядке, логике Высоцкого. Ведь каждый дом в этой книге будто ту самую логику ломал… Или побеждал…
Захлопнув том, Аня еще раз провела по гладкой обложке…
— Заха Хадид…
Прочла имя, которое ничего ей не говорила, открыла первую страницу… Увидела черно-белую фотографию женщины… И почувствовала, как по рукам идут мурашки. Потому что… Получается, это все ее. Женщины. Ломающей логику женщины. Или побеждающей ее.
Продолжая чувствовать внезапный трепет, Аня положила книгу на место, встала с пола, окинула спальню еще одним взглядом, а потом, снова крадучись, вышла, прикрыв аккуратно дверь.
И стоило сделать это — как Аня услышала, что хозяин открывает квартиру своим ключом.
Заходит, снимает пальто, разувается, произносит обычное свое: «привет», буквально мазнув взглядом. Не то раздраженным, не то просто уставшим.
На ее ответное, как самой казалось, смелое: «привет», не реагирует никак — ни улыбкой, ни кивков. Встает с полки, присев на которую разувался.
Подходит к Ане, не спрашивает, что она делает у его двери, останавливается в шаге, смотрит довольно хмуро.
— У бабушки все хорошо? — задает дежурный вопрос, явно не сочась интересом.
— Да. — И Аня интуитивно чувствует: сейчас лучше всего ответить так же дежурно.
— Я рад. — Корней же произносит… И тут же замолкает на пару секунд, смотрит в лицо, держит в руках вибрирующий очередным звонком телефон… — Прости. Много работы. Я буду у себя. Если что-то нужно будет — зайдешь.
Отодвигает Аню, мешавшую войти в спальню… И скрывается там, параллельно беря трубку.
Сама же Аня долго еще, как самой кажется, смотрит в закрывшуюся за ним дверь, испытывая разочарование… Потому что хотелось-то другого…
Чтобы проверил «домашку», чтобы хотя бы так же, как субботним утром — смотрел на нее, а не сквозь. А лучше, как вечером в пятницу. И можно без взглядов — с закрытыми глазами тоже хорошо. Так ведь ощущения острее.
Но опять же интуиция подсказывает, что настаивать на хоть чем-то сейчас не стоит. Потому что «много работы». И в приоритет перед работой ее не ставили.
Впрочем, разве ее ставили хоть в какой-то приоритет?
Чувствуя, как грусть разливается по телу, заполняя каждую клеточку, Аня поплелась в свою комнату, включила свой ноутбук, открыла папку с университетскими документами, проверила собственные записи на стикерах, почту, соцсети, вздохнула… И попыталась все же вспомнить, что не только в жизни Корнея, но и в ее собственное вместе с тем поцелуем изменилось далеко не так много, как поначалу казалось…
Ближе к вечеру понедельника Ане казалось, что она смогла окончательно убедить себя в том, что все происходящее… А точнее практически не происходящее — в пределах нормы.
Глупым было бы надеяться, что один единственный поцелуй сделает ее чем-то критически важным для Высоцкого. Как бы ни хотелось — глупо. Для этого нужно время. Для этого нужны ее усилия. Для этого нужны шаги. Снова и снова. Первые. Вторые. Третьи. Для этого нужно ловить моменты совпадения — его желания и своих возможностей…
И это даже звучало сложно, а как будет на практике — Аня понятия не имела. Но точно понимала: права складывать лапки и снова чего-то ждать не имеет. Не дождется.
Сойдясь на этом с собой же, Аня вздохнула, захлопнула крышку ноутбука, который успел напоследок сообщить ей о времени — девятнадцать пятнадцать, начала заталкивать в сумку…
Алина ушла ровно в семь. Как сама сказала — сегодня, наконец-то, Высоцкий отпустил ее Артурку вовремя, и она не собирается терять такой шанс…
Вообще об Артуре Алина говорила часто и много. Настолько, что Аня поняла — у девушки к парню все серьезно. И у него, наверное, тоже. Просто… Он очень занят работой. Почти так же, как другой ее знакомый.
Но в отличие от ее самой, Алина ведет себя иначе — активно борется за право первенства. Ругает Высоцкого, на чем свет стоит, за то, что отнимает у нее Артура на выходные, лишая возможности хотя бы несколько часов провести вместе. Жалеет самого Артура, который вроде как и не просил о жалости… Но в принципе готов был ее принимать. Как только выпадает возможность — тащит своего героя на кофе, в буфет, на обед, прочь с работы… Вовремя.
И Ане, наверное, стоило бы у старшей подруги поучиться… Она ведь куда более опытная, но девушка чувствовала: с Высоцким это не сработает. А может и того хуже — усугубит. Да и страх услышать в глаза то, что Ане и так понятно без слов, был велик.
«Довольствуйся тем, что дают, девочка. Не наглей».
Подарили поцелуй — радуйся. Холь. Лелей. Вспоминай. Чувствуешь, что ресурс заканчивается? Твои проблемы. Жди, когда снова перепадет. Без истерик. Без требований. Просто жди…
И снова захотелось вздохнуть, застегивая сумку с ноутбуком.
Аня шла к вешалке с верхней одеждой, понурив голову. Всю жизнь была вполне кроткой, но никогда так сильно не грустила из-за этого… Так ведь вроде бы жить легче, но почему тогда вот сейчас Алина где-то бредет по улицам, держа Артура за руку, улыбается, может позволить себе потянуться к щеке, поцеловать, к боку прижаться, а она…
Собирает шмотки, чтобы пройти мимо кабинета Высоцкого, еще раз вздохнуть, потом в подземку, к нему в квартиру… И убеждать себя до бесконечности, что ей вот так — тоже нормально. Главное, что он уже немножечко с ней. Хотя бы немножечко…
Накинув на плечи пальто, обернув шею шарфом, Аня вернулась к своему рабочему месту, набросила сумку на плечо, попрощалась с теми, кто еще досиживал, побрела к лифтам, с силой сжимая телефон в кармане.
Не надеялась, конечно, что он позвонит — занят ведь, но все равно сжимала, чтобы не пропустить. Мало ли…
Вызвала лифт, отступила, оглянулась, улыбнулась вечернему офис-менеджеру, получила такую же дежурную улыбку в ответ…
Услышала писк, увидела загоревшуюся кнопку этажа, следила вместе с остальными ожидавшими, как открываются створки…
