Шрифт:
Закладка:
Последнее обстоятельство, пожалуй, самое важное. Оно сформулировано в житейской заповеди: «Не родись красивой, а имей страшненькую подругу!»
Настоящие подруги знают друг про дружку все. Взгляды и вкусы, привычки и слабости, точный рост и подлинный возраст, размеры одежды и фасоны обуви, характер мужа, нрав любовника, болезни детей и даже график «критических дней».
С подругой советуются о своих делах и сплетничают про дела чужие.
С подругой делятся радостями и рыдают у нее на груди от печалей.
С подругой ссорятся навеки и мирятся с клятвами вечно дружить.
Кинематограф создал особое амплуа — подруга героини фильма. Есть целая плеяда актрис, которые никогда не играют главные роли, но в ролях подруг они столь блистательны и любимы зрителями, что еще неизвестно, какая роль главнее.
Конечно, роль подруги в жизни гораздо сложней, чем на экране. Подруга — это, как говаривали в старину, «наперсница» — любимое и пользующееся особым доверием лицо во всех делах женщины.
Прежде всего — в делах интимных.
Подруга передает любовные записки.
Подруга стоит «на атасе» при любовном свидании.
Наконец, подруга вообще добывает «хату», то бишь место встречи для этого самого свидания.
И следовательно, подруга — знаток и хранительница самых тайных тайн женщины. Причем знаток — глубокий, а хранительница — так себе. Ведь женщине даже собственную тайну хранить невмоготу, а уж тайны чужие…
Заметим еще, что для женщины исключена известная мужская ситуация: «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…»
Нет-нет, у женщины никакого просто «так» быть не может.
Если уж — друг, в смысле — подруга, так за тебя в огонь и в воду!
Но если уж — враг, так берегись, подруга!
Однозначно: нет более страшного врага, чем бывшая подруга.
Кажется, у китайцев есть такая картинка женской дружбы: Скорпион, плывущий через реку на спине Черепахи. Скорпион не кусает ее из боязни быть утопленным. А Черепаха не топит его, опасаясь укуса.
Мужчины, особенно мужья, не любят подруг своих женщин, особенно — жен.
Еще во втором веке нашей эры древний римлянин Квинт Септимий Флорент Тертуллиан поучал: «Подруги легкомысленной болтовней смущают стыдливость наших жен, от суровости их отвлекают к лености, склоняют к праздному любопытству и распутству».
То есть уже в те давние времена наивный мужчина полагал, что женщина сама-то по себе хорошая — просто у нее подруги плохие.
Это смахивает на аналогичную веру женщины в то, что вообще-то мужики хорошие — просто водка плохая.
Остается лишь добавить, что знаменитое «коварство и любовь» это вовсе необязательно — про мужчину и женщину. Это в не меньшей степени — про женщину и подругу.
И когда, как на упомянутой в начале этих заметок «вечеринке лучших друзей», былую любовь сокрушает коварство, женщина делает судьбоносные выводы.
Самый радикальный вариант изложен неподражаемой Алисой Фрейндлих и неповторимым Андреем Мягковым в культовом фильме «Служебный роман»:
— У меня в жизни была печальная история. Ходил ко мне один человек. Долго ходил. А потом женился на моей подруге.
— Но я не собираюсь жениться на вашей подруге.
— Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила!
И тут уж, сами понимаете, комментарии излишни.
ЖЕНЩИНА И ПУТЬ
Есть такая славная песенка:
Подари на прощанье мне билет
На поезд куда-нибудь,
А мне все равно, куда он пойдет,
Лишь бы отправиться в путь!
Песенку эту написал мужчина. Но написана она несомненно с позиции женщины.
Ну, кто еще может выдать подобную программу передвижения в совершенно неопределенном направлении, с абсолютно неизвестным конечным пунктом и чрезвычайно бессмысленной целью? На это способна только женщина. И не просто способна, а только об этом она пламенно мечтает, только этого она страстно желает.
Казалось бы, ну и хорошо. Ну и пусть желает и мечтает. Да пусть, наконец, едет.
Но штука в том, что женщина желает ехать не одна. А непременно — с мужчиной.
Во всяком случае мне не доводилось слышать, чтобы женщина сказала самой себе: «А поеду-ка я туда, сама не знаю — куда!» Или чтобы женщина предложила своей подруге: «Слушай, Таня (Софико, Каринэ, Гюльчатай), а давай рванем подальше отсюда — куда глаза глядят!» Нет, это крайне соблазнительное предложение женщина адресует именно и только мужчине. Причем именно и только — любимому.
Но мужчину — как любимого, так даже и вполне любящего — такое предложение если и не пугает, то по меньшей мере ставит в тупик. Потому что когда речь заходит о поезде или любом ином средстве передвижения, мужчине разумному вовсе не «все равно, куда он пойдет». И мужчине нормальному совсем не улыбается перспектива тронуться с насиженного места по туманной мотивировке — «лишь бы отправиться в путь».
Почему же на все это так тянет женщину?
Ответа я не знаю и, как обычно, пытаюсь узнать его с помощью классиков.
Вот Пушкин написал об Онегине:
Им овладело беспокойство,
Охота к перемене мест.
(Весьма мучительное свойство,
Немногих добровольный крест.)
Но Пушкин — сам мужчина — писал тоже про мужчину, справедливо полагая безрассудную охоту к перемене мест весьма мучительной и считая, что этот крест — удел в общем-то немногих мужчин.
А что касается женщин, то такой добровольный крест готовы нести практически все представительницы прекрасного пола.
Опять же — почему? И опять же обратимся к классике. Может быть, ответ — в тексте Грибоедова: «Где ж лучше? Где нас нет!»
Да, это похоже на объяснение. Женщина рвется в светлую даль, почему-то убежденная, что эта даль — именно светлая и что там ее ждет истинный рай. Причем, тут вовсе не обязательны стандартные райские приметы: солнце, море, пальмы… Нет, жительница суровой Гренландии может стремиться на солнечные Канары, но жительница солнечных Канар вполне может представлять себе райским местечком ледники Гренландии. Лишь бы — не здесь, лишь бы — на ином меридиане, лишь бы — там, где нас нет.
Городские дамы особенно любят помечтать о тихом домике в деревне, где кругом ни души, где «только мы вдвоем». Да-да, это опять же не мечта об отшельничестве, а снова-таки покушение на мужчину в качестве одушевленного элемента неодушевленной природы в рамках сельской пасторали. Но что в
