– К сожалению, ваше высокопревосходительство, произведя порученную мне работу, я не изменил своего первоначального мнения.

– То есть? – строго спросил он.

– Я, как и прежде, нахожу, что следствие велось неправильно, односторонне и, я сказал бы, даже пристрастно.

– В чем же вы видите неправильности? – перебил он сухо.

– Следствие разбрасывалось: не обследовав как следует один путь, оно с легкостью перебрасывалось на второй, третий и т. д.

– А как повели бы вы это дело? – спросил он не без иронии.

– Сейчас я затрудняюсь вам на это ответить с уверенностью, но меня поразило одно обстоятельство, а именно: по данным экспертизы было установлено, что тело Ющинского, уже мертвого, было перенесено в Пещеру. Этот факт можно считать установленным и помимо экспертизы, он устанавливается хотя бы тем, что убитый был в одном белье, исчезли куртка, брюки и пальто. Само собою разумеется, что Ющинский не мог быть заманен в пещеру в одном белье. Уносить же платье из Пещеры убийцы, конечно, не стали бы. К чему оно им? Далее, по вскрытии было обнаружено, что смерть последовала через три-четыре часа после принятая пиши (постного борща). Установлено, что борщ этот был съеден Ющинским в шесть часов утра перед отправлением в школу. Таким образом, мальчик был убит в девять или десять часов утра. Период трупного окоченения, как известно, длится шесть – восемь часов. Между тем экспертизой же установлено, что Ющинский был принесен в Пещеру еще в состоянии окоченения. И лишь позднее, поставленный к стене, труп сполз, согнувшись в коленях. Таким образом, тело Ющинского могло быть перенесено в Пещеру в период времени от девяти или десяти часов утра и до шести или семи часов вечера, не позднее, иначе говоря, среди бела дня. Где бы Ющинский ни был убит, но трудно допустить, чтобы никто не видел, как волокли тело раздетого мальчика к Пещере. И мне кажется, что в этом отношении следовало бы напрячь все силы и все внимание розыска. Опросить всех без исключения жителей как слободки, так и завода Зайцева и его окрестностей. Между тем что было сделано в этом отношении? Плохо проверенная болтовня прачки, какой-то мешок, какой-то неразысканный извозчик. Словом, так, поговорили, кое-кого порасспросили и бросили. Затем, как мало было обращено внимания на более чем подозрительное поведение Чеберяковой при смерти ее детей. Ведь один из них перед самой смертью все порывался что-то рассказать, а мать своими иудиными поцелуями препятствовала этому. Спрашивается: чего боялась Чеберякова? Ведь не рассказа ребенка о том, как якобы Бейлис схватил и тащил Ющинского куда-то с мяла? Чеберякова сама обвиняет евреев. Очевидно, она боялась разоблачения истины, не совпадавшей с данными, добытыми следствием. Что же касается Бейлиса, то скажу вам откровенно, я никогда бы не нашел возможным арестовывать и держать его годами в тюрьме по тем весьма слабым уликам, что имелись против него в деле: волосы из бороды, но клок волос не есть дактилоскопический оттиск, и найденные волосы могли с полным успехом принадлежать и не Бейлису, а любому курчавому брюнету, каковых на свете немало. Показания детей и Шаховского весьма неопределенны и противоречивы. Представляется весьма мало вероятным, чтобы Бейлис, идя на столь страшное дело, хватал бы Ющинского на глазах у детей, так сказать, чуть ли не на честном миру. Неужели же он не мог выбрать более удобного момента и способа? Тем более что в день убийства завод Зайцева работал полным ходом. Тут министр меня сухо перебил:

– Из ваших слов я вижу, что евреи на предстоящем процессе не нашли бы лучшего защитника, чем вы.

– Я отнюдь не собираюсь защищать евреев, а лишь по долгу совести докладываю вашему высокопревосходительству мое совершенно объективное мнение.

– Ну, предположим, что это так. Допустим на минуту, что Бейлис невиновен. Но наличие ритуала в данном случае для вас очевидно?

– Нет, совершенно не очевидно. Что говорит за него – обескровление тела, но, получив с полсотни ран, Ющинский, конечно, потерял много крови, но была ли она пролита или собрана – это не выяснено.

– Однако значительных следов ее в Пещере не оказалось.

– Конечно, потому что и убийство было произведено не в Пещере.

– Но кому же, как не евреям, могла понадобиться эта смерть, да еще сопряженная с утонченным мучением?

– Не забывайте, ваше высокопревосходительство, что по вопросу о мучениях голоса экспертов поделились. Что же касается цели и виновников убийства, то и по следственному, далеко не совершенному материалу имеется несколько версий: может быть, Чеберякова с сообщниками, может быть, Приходьки, может быть, половые психопаты. Во всяком случае, Еще раз повторяю, что в корне испорченное следствие не дает нам возможности сколько-нибудь определенно ответить на этот вопрос.

– Но если Чеберякова виновна, – заявил министр, – то почему же тело не было скрыто, сожжено, брошено в Днепр, а чуть ли не демонстративно выставлено напоказ?

Я ответил:

– Чеберякова с компанией, пользуясь антисемитскими настроениями, издавна царившими в Киеве, могли инсценировать ритуал. Свалив вину на евреев, они скорее бы и успешнее отвлекли от себя подозрение, чем прибегая к обычному приему уничтожения тела жертвы.

Щегловитов возразил:

– Это так же маловероятно, как и предполагать, что Ющинский стал жертвой каких-то людей демонического темперамента.

– Отчего же, и эта версия мне кажется возможной. Ведь вашему высокопревосходительству, конечно, известен тот скандал на почве нравов, что так недавно разыгрался в Киевском корпусе, результатом которого было смещение его директора? Между тем опыт говорит, что такие половые психопатии вспыхивают эпидемически и весьма заразительны, а посему и Ющинский мог стать пассивной жертвой этой эпидемии.

– Словом, все что угодно, кроме Бейлиса и ритуала?

– Отчего же, может, и Бейлис, но ритуал вряд ли. Позвольте мне в этом отношении подробнее изложить свои соображения. Я Еще раз позволяю себе указывать, что материал следствия недостаточен. Излагая вам мое убеждение, я буду основываться не на нем, а на доводах моего служебного опыта и привычки логически мыслить. По моей обширной служебной практике я имею основание утверждать, что евреи-преступники, как никто, умеют прятать концы в воду, заблаговременно и весьма продуманно подготавливая себе alibi. С другой стороны, евреи прекрасно осведомлены о тех юдофобских настроениях, что таким пышным букетом расцвели за последнее десятилетие. Они не забыли и страшатся той волны погромов, что еще так недавно прокатилась по всей России. Как при таких условиях предположить, что евреи, убивая Ющинского с ритуальными целями, выбрали бы для этого город Киев с его многолюдными монархическими антисемитскими организациями, как Союз Михаила Архангела, Союз русского народа, Двуглавый