«Почему он меня узнал, я же не в теле графини, а в своём собственном? – метались сомнения в её голове. – Герцог никогда не видел меня в моём настоящем облике. Тем не менее… Как?!»

Количество сочувствующих и переживающих, из числа медперсонала, заметно увеличилось – теперь возле кровати с обморочным его светлостью суетились уже две медсестры и два врача.

- Может, в реанимацию? – предложил Кривонос. – Мне кажется, мы вот-вот его потеряем.

И Юлия очнулась.

- Стойте! Не надо ему ничего колоть! – воскликнула она и ткнула пальцем в капельницу. – Что здесь?

- Стерофундин, - ответила одна медсестра. – У пациента обезвоживание. И…

- Погодите, Валерия, - остановил её Кривонос. – Юлия Сергеевна, почему вы пытаетесь помешать врачам? Назовите его имя, и можете быть свободны.

- Я…, - она лихорадочно искала аргументы, - не могу вам его назвать. Но препараты… У него аллергия!

«Боже, что я несу!!!»

- На что? – подобрался врач.

- На… всё! – выпалила она. – Я знаю, что ему поможет, но для этого вы должны отвезти больного ко мне домой.

- С какой стати? – возмутился Кривонос. – Вы собираетесь его добить?! В его состоянии без капельниц не обойтись, возможно потребуются реанимационные мероприятия. А как только мы стабилизируем состояние больного и получим результаты анализов, то сразу же скорректируем лечение. Имя?

- Я забыла! – Юля развела руками. – Наверное, опять вернулась амнезия. Но я точно помню, что ему противопоказаны абсолютно все лекарственные препараты! И капельницы ставить нельзя, если, конечно, вы не хотите сесть за преднамеренное убийство.

- Я вызываю наряд – вы явно что-то скрываете, - голос доктора похолодел, и сам он полез в карман за сотовым. – Так понимаю, это вы его довели до такого состояния, поэтому он и назвал ваше имя? Сейчас полиция со всем – и всеми! – разберётся! Рита, Валерия, не подпускайте её к больному! Павел, не позволяйте ей приблизиться к кровати!

Юля растерялась, не понимая, как спасать положение. Ясно, что герцога надо выдергивать из рук эскулапов, потому что его состояние лечится иначе.

У него выгорание – она поняла это сразу, как только оправилась от шока и смогла нормально соображать. И стоило ей это понять, как она, не задумываясь, перешла на магическое зрение. И, как учила Ариника, просканировала и физическое, и энергетическое тела его светлости.

Диагноз подтвердился – в источнике находилось всего несколько капель. А организм герцога, пытаясь восполнить недостаток энергии, активно тянул остатки аварийного запаса, грозясь вот-вот взяться за жизненные силы. И если она срочно не поделится магией, долго советник не протянет.

Но врачи стояли насмерть, а доктор Кривонос уже звонил по сотовому. Как Юля подозревала – в полицию.

«Боже, что делать, что же делать?! Стоп! А как я смогла увидеть его источник? И энергетическую оболочку… Всё-таки, магия у меня есть, а это значит… Чёрт, ну почему я выучила так мало заклинаний? Сейчас как никогда пригодились бы проклятья потери памяти и отвода глаз. Вот бы пожелать, и все эти врачи, пациенты, водитель Скорой – в общем, все люди, кто видели меня и его светлость, мигом о нас с ним позабыли! И не просто позабыли, но и перестали нас видеть. Тогда бы я смогла вытащить герцога из больницы, и обошлось бы без полиции!»

Она огорчённо вздохнула и машинально щёлкнула пальцами.

- Рита, Валерия, - возмущённо заговорил доктор Кривонос, опуская телефон обратно в карман халата. – Зачем вы явились в эту палату? Разве ваше место, Валерия, не в процедурной? А вы, Рита, почему оставили пост? Что, чёрт возьми, вы тут все забыли? Павел?

- Я… Да, конечно! – Валерия покраснела и бросилась вон из палаты.

- Простите, мне показалось, что меня звали, - Рита растерянно огляделась и поспешила покинуть помещение.

Второй врач молча развёл руками, дескать, сам не понимаю. И последовал за медсёстрами.

- А я что тут делаю? – пробормотал себе под нос Кривонос. – Всего четыре часа на дежурстве, а у меня уже приступы амнезии. Надо померить давление…

С последними словами мужчина прошёл мимо Юлии в коридор.

Выдохнув – неужели получилось? – она бросила взгляд на двоих больных, которые находились в палате. Один из них спал, второй копался в телефоне, никак не отреагировав на разыгравшуюся сценку.

И тогда Юля обратила внимание на герцога. Тот выглядел по-прежнему неважно.

- Так, - пробормотала она вполголоса, - надо срочно поделиться силой. Раньше у меня это получалось почти само собой, но сейчас связи нет… Смогу ли я?

Она присела на кровать положила одну руку на живот его светлости, в район солнечного сплетения, и закрыла глаза, полностью перейдя на внутреннее зрение.

«Вот моя магия… Боже, какая она красивая и как её много! Переливается, бурлит… Так, не отвлекайся, Юля! Сосредоточься! Как же её передать – канала-то больше нет!?»

Она пробовала и так и этак – черпала энергетической «пригоршней», вытягивала в протуберанец, и сила охотно ей подчинялась. Но стоило донести эманации до тела герцога, и они тут же таяли, словно снег на летнем солнце. Категорически отказываясь вливаться в его источник!

Между тем его светлость не приходил в себя, его дыхание стало тяжелее, а тени вокруг глаз – глубже.

- Господи, что же мне делать? – уже не боясь, что кто-то это услышит, воскликнула Юлия. – Ренард, очнись!

Она обхватила ладошками голову мужчины и осторожно приподняла, с надеждой всматриваясь в бледное лицо его светлости.

- Ренард! Рен! Пожалуйста, не пугай меня! Несмотря ни на что, ты смог добраться сюда, смог меня найти и узнать даже в другом облике! С твоей стороны будет очень глупо теперь склеить ласты!

Первый советник продолжал лежать недвижим, бледен и почти бездыхан.

- Ваше лордство! - в отчаянии Юлия уже сама не соображала, что говорит. – Ты не посмеешь меня бросить! Не так, не сейчас! Возможно, теперь, когда я не восемнадцатилетняя ромашка, ты не захочешь меня видеть, не говоря уж о большем, но скажи мне это в лицо! Не смей молча сбегать – прими мою магию, очнись и поделись, как сильно ты разочарован моим настоящим обликом. Сообщи, глядя в мои глаза, что не готов связать свою жизнь с такой возрастной леди и с радостью возвращаешься обратно. Я пойму, правда, ведь я больше на тебя не сержусь! Я прощаю всё, что ты нам