Из-под одного из навесов выбрался пожилой мужчина — темнокожий, но совершенно седой, одетый, как и ожидал Анджей, только во что-то вроде набедренной повязки из крупных перьев и бусы на шее.

— Знакомьтесь, — сказала Ильма. — Это Анджей Краковски, журналист с Земли и рабочий в этнографической экспедиции. А это Питер кхе-Чьоль, литератор и кочевой охотник в саванне.

Поговорить по душам с кхе-Чьолем Анджею удалось сильно не сразу. Только после общего ужина, на котором была съедена какая-то охотничья добыча, когда они сидели у догорающего костра, и Анджей судорожно вспоминал, как это — брать интервью.

— А почему вы поселились в этом лагере кочевых охотников?

— Вообще-то я здесь родился и вырос. Скорее нужно спрашивать, почему я не довольствуюсь плясками у костра и сочинением сказаний, как мои соплеменники, а пишу что-то, что читают за пределами саванны. Но я, пожалуй, уже не вспомню, как это произошло. Наверное, дело в том, что я слишком ленив. Многие мои сверстники, которым было интересно, что происходит там, где кончается саванна, уходили куда-то в Большой мир, устраивались в подмастерья к геологам или транспортникам, и в итоге теперь и не заметишь, что они родились в саванне. А мне всегда хватало рассматривания картинок на экране и общения с иными людьми через Сеть. Поэтому я остался в родном племени.

— А как у вас хватает времени совмещать жизнь охотника с литературной деятельностью?

— Любому из нас так или иначе приходится совмещать жизнь, добычу пропитания и то, что делается для души. Я бы сказал, что мне даже проще, чем большинству других. Любой земледелец или горожанин тратит на возделывание земли или зарабатывание денег куда больше времени, чем тратит на добычу пропитания первобытный охотник. А ещё у вас всех есть дома, сады, которые требуют ухода, социальные связи, которые надо поддерживать, политика, которой надо заниматься, чтобы она не занялась тобой. У нас же в саванне всё гораздо проще. Все социальные связи, вся политика — вот, — он обвёл рукой бивак, обнесённый изгородью из колючих кустов. — А вместо дома лёгкий навес, который можно выбросить и построить заново.

— Интересно, почему же тогда люди всё-таки изобрели земледелие, цивилизацию, политику? — усмехнулся Анджей.

— Насколько я понимаю, потому что сильно размножились. У нас тут на каждый лагерь охотников приходится примерно тысяча квадратных километров саванны, и население практически не растёт. Слишком многие дети сбегают в Большой мир. А на первобытной Земле сбегать было некуда. Поэтому довольно давно людям стало тесно на планете, начались войны за охотничьи угодья. И тот, кто первым придумал отказаться от образа жизни охотника, который охотится только тогда, когда нуждается в пище, и перейти к изнурительному труду земледельца, смог прокормить в сто раз больше народу на той же территории и получил огромное численное преимущество для войны, — кхе-Чьоль пошевелил палкой в костре, головешка рассыпалась искрами. — А у нас здесь целая планета, на которой людей гораздо меньше, чем было их на Земле в палеолите. Плюс к тому большая часть людей по привычке предпочитает жить в городах или обрабатывать землю. Поэтому ещё лет двести-триста у нас должна оставаться возможность свободно кочевать по саванне.

— А как же риск неудачи, голода?

— Это бывает только в условиях избытка людей. А когда избыток территории, то всегда можно найти менее вкусную, но достаточную для пропитания альтернативу. В саванне обитают десятки видов дичи и сотни видов съедобных растений.

— А хищники?

— Разумеется, меня может поймать на охоте киллинхен. Но разве у вас в жизни нет своих рисков? У вас может взорваться в руках батарейка или газовый баллон, вас может сбить машина на оживлённой улице, может отказать мотор самолёта…

Лейтенант Фицрой

— Эскадра вернулась! — такова была первая новость, которой встретили Мару с порога, когда пинасса приводнилась в Порт-Шамбале, и девушка появилась в диспетчерской.

По поводу такого события, кроме дежурной смены, там торчали Келли, Хань Сяо и даже дедушка Тадек.

Впрочем, «вернулась» — понятие относительное. Эскадра в Солнечной системе, электронные письма ходят туда-обратно за двадцать минут, но ещё добрых три недели пройдут до того, как корабли начнут садиться на озеро.

— Список потерь уже передали? — тихо спросила Мара, подойдя к Келли.

— Передали. С родителями тоже всё в порядке.

— Почему «тоже»?

— Потому что я знаю, что на самом деле тебя интересует Королевский Ублюдок.

— Всё бы тебе над моим парнем прикалываться, — скривилась Мара.

— Вообще-то это ещё и мой однокурсник. Мы называли его так ещё тогда, когда ты драила медяшку на «Лиддел-Гарте» и не помышляла о мальчиках. Ну что я могу сделать, если фамилия Фицрой действительно означает «королевский бастард», а данный конкретный Фицрой к тому же действительно потомок незаконнорожденного сына Карла II, а заодно и создателя британской метеослужбы.

х х х

На причале собралось, похоже, всё население Порт-Шамбалы, кроме диспетчерской вахты. Один за другим корабли эскадры появлялись в небе над озером, выполняли положенные манёвры, садились, тормозились и причаливали. Конечно, кому-то не повезло — тот же «Лиддел-Гарт», как слишком большой, остался на орбите. Ещё несколько кораблей имели повреждения, не позволявшие посадить их на Землю без ремонта. Они пока тоже были на орбите, и на них оставалась минимальная вахта.

Но Мара точно знала, что «Казарский» будет садиться. И даже выяснила у диспетчеров, к какому выходу надо пристроиться оператором. Поэтому, когда лейтенант Фицрой вышел из переходного тоннеля, на него как будто налетел небольшой вихрь. Стью слегка пошатнулся, но устоял на ногах. Впрочем, никого на причале это не удивило — таких встреч после почти годичной разлуки здесь были сотни.

— Мара, ты меня ждала. А я по тебе скучал.

— А я делала глупости, искала себя.

— Нашла?

— Да. Потому и встречаю тебя сейчас.

— А где погоны? Я думал, когда мы вернёмся, ты уже будешь мичманом.

— Уже почти. Все экзамены сданы, осталось торжественное вручение погон. Но его решили отложить до возвращения эскадры. Так что завтра имеешь шанс его увидеть.

х х х

Через день после того, как Мара получила мичманские погоны, Стью на очередном свидании вдруг сказал:

— А мне корвет дают. Пойдёшь ко мне начальником БЧ-2?

— Сразу после выпуска — начальником БЧ-2? Конечно, пойду! А что за корвет?

— «Орельяна».

— А кто старшим офицером?

— Я хотел позвать Кима, но его Келли не отдаёт. Он идёт начальником БЧ-6 на «Истомин» и говорит, что Ким нужен ему там в качестве командира роя.