Шрифт:
Закладка:
Цезарь водил его за нос не один день, а он сам с такой же легкостью мог разводить Квинта практически бесконечно.
- Хочу конечно! – Квинт заерзал в предвкушении.
- Тогда тебе надо будет отвлечь маму. Мне нужно поговорить с рабами с глазу на глаз.
- Да не вопрос! – ухмыльнулся Квинт, - А чей секрет-то? Твой что ли?
- Не, - Марк помотал головой.
- Рабов? – не сдавался Квинт.
- Не. Не торопи события, скоро узнаешь. Иди. Давай.
Квинт подскочил со скамьи и, воодушевленный, побежал обратно вовнутрь. Выждав для приличия пару минут, Марк пошел за ним, в небольшой атрий, где была стойка, а затем наверх по лестнице. Он успел как раз вовремя для того, чтобы услышать удаляющиеся голоса мамы и Квинта.
Воображая себя разведчиком, Марк по стеночке прокрался к номеру, который должна была занять мама. Рабы даже ухом не повели – и заметили его только после того, как он сам решил дать о себе знать.
- Коттилий! Пс-т, Коттилий, дело есть! – выглянув из-за дверного косяка, заговорщически прошептал Марк.
Коттилий вздрогнул и крайне неохотно оторвался от увлекательного разглядывания мозаики на стене. Не очень-то он перенапрягался.
- Чего тебе, молодой хозяин?
- Слушай, - продолжил шептать Марк, - Можете завтра утром, как мы выедем на Аппиеву, отстать от нас с Цезарем? Просто притормозите немного, держитесь поближе к паланкину.
Коттилий подозрительно прищурился:
- А зачем?
- Мне надо с ним поговорить, а он отказывается при свидетелях. Боится, что кто-то подслушает.
Марк выступил из-за косяка и вошел в комнату.
- Допустим, - недоверчиво кивнул Коттилий, - А нам что за это будет?
- Тебе, - поправил Марк, - Денег дам. Все свои карманные. Договор?
- Сколько?
С трудом найдя в поясной сумке мешочек с деньгами, Марк молча протянул его Коттилию. Тому хватило одного беглого взгляда вовнутрь – и он скептически хмыкнул:
- Если разбить на всех – это совсем мелочь.
- А если не разбивать?
- А как я тогда уговорю их мне подыграть? – вопросом на вопрос ответил Коттилий.
Предложения кончились, и Марк тут же перешел к приказам:
- Коттилий! Я все-таки твой хозяин! Придумай что-нибудь!
- И твоя мама – моя хозяйка, - невозмутимо отозвался Коттилий, - А теперь подумай, кто из вас двоих в случае чего может устроить мне больше проблем, ты или она?
Ответ был более чем очевиден.
- Так что, нет? – понуро уточнил Марк.
Коттилий задумчиво нахмурился, а затем отрицательно помотал головой:
- Извиняй, хозяин, но нет.
Договориться не вышло – и Марку не оставалось ничего, кроме как признать свое поражение. Квинту такой исход не пришелся по душе.
- В смысле мы ничего не узнаем?! – воскликнул он.
- Да тише ты, маму разбудишь, - шикнул на него Марк.
Доставшаяся им комната находилась дверь в дверь с маминой – а сон у нее был очень чутким.
Квинт тут же сбавил обороты:
- Как это ты не договорился?! – раздраженно прошептал он.
- Вот так. Коттилию не хватило моих карманных, хочет больше. А больше у меня нет, и достать неоткуда.
- Да ты прикалываешься! – прошипел Квинт, - Меня мама целый вечер тискала! Целый вечер! Ты себе представляешь?! Я думал, до смерти затискает! А у тебя, видите ли, не получилось! Знаешь что, Марк?
- Что?
- Козел ты, вот что! – обиженно насупившись, Квинт отвернулся к стене и накрылся покрывалом, всем своим видом демонстрируя, что разговаривать с ним он больше не намерен.
Вся жизнь словно пошла наперекосяк после того, как они зашли в то проклятое здание. Все планы рушились с колоссальной скоростью – и Марк даже не удивился, когда Цезарь достал его ноутбук и оказалось, что тот действительно не хочет больше пускать их дальше чего-то, что Цезарь называл экраном логина.
Как будто Фортуна решила повернуться к нему задом.
Квинт не переставал дуться на него всю дорогу – и они едва обменялись парой слов до тех пор, пока не вошли в ворота Рима, оставив лошадей на почтовой станции. Пусть еще и было достаточно рано для того, чтобы можно было въехать в Город верхом[1], успеть выехать уже было нереально.
Когда Цезарь открыл дверь их дома, в нос ударил спертый запах пыли. Марк поежился и замялся, не решаясь ступить за порог.
Раньше он чувствовал себя здесь как дома, но сейчас от этого ощущения не осталось и следа. Чужое, негостеприимное и позаброшенное место, откуда хотелось сбежать как можно быстрее.
- С тех пор, как убили Октавия, здесь никто не жил, - пояснил Цезарь маме.
Марк аккуратно сделал один шаг вовнутрь. Взгляд скользнул по пустынному атрию.
Незнакомые вещи валялись в полном беспорядке, словно когда-то давным-давно кто-то что-то здесь искал и никак не мог найти. Толстый слой пыли укрывал все поверхности. Складывалось ощущение, что все жители дома просто встали и вышли для того, чтобы никогда не вернуться.
Когда мама в спешке увозила их в Геркуланум, все было по-другому. Даже мебель стояла иначе. Как будто и не домой вообще попал.
- А ты? – мама вопросительно посмотрела на Цезаря.
- Давай по порядку, - отозвался тот, глядя куда угодно, но только не на нее, - Сначала найдем твоего мужа, потом разберемся, кто из нас великий понтифик.
Мама рвано и нервно кивнула. Больная тема, для всех их. Пусть Цезарь и был абсолютно уверен, что батя жив, уверенность Марка, к его огромному стыду, таяла на глазах с каждым днем.
- Ладно, - придирчиво глянув на груженных рабов, сказал Цезарь, - Мне пора идти. Если что-то будет нужно, зови, ты знаешь где меня найти.
Цезарь давно ушел. Рабы суетились вокруг, разбирая вещи, мама командовала ими, а Марк мялся в атрии, не зная куда приткнуть себя в этом чужом, негостеприимном доме, который он когда-то считал своим.
- Бр-р, как неуютно, - Квинт тоже не спешил входить и располагаться.
- И не говори, - усмехнулся Марк, - Ты что же, больше на меня не дуешься?
- Да ладно, проехали. Ты, конечно, редкостный говнюк, но мы все-таки братья, - хохотнул Квинт, протягивая ему открытую ладонь, - Мир?
- Мир, - Марк широко улыбнулся и ответил на жест примирения.
Хоть что-то наконец вернулось на круги своя.
