Шрифт:
Закладка:
Два целителя, ночевавшие в доме вождя, прибежали в комнату Барадис, сразу стали проверять пульс, что-то прощупывать внизу живота и на спине, однако оба постоянно оглядывались на окно, откуда доносилось всё больше криков.
У охраны вождя вопросов не возникло: в любой шайке разбойников есть главарь или несколько главарей. Их — убить сразу. Остальных — в тюрьму. Да, многовато пришло. Но это ж работяги! Или бездельники. А в защитниках вождя абы кто не ходит!
— За оружие, братья! — прозвучала команда. — Кто подойдёт к дому на полёт стрелы — ляжет!
***
— Наши жизни продали эльфим командирам! — кричал молодой мужчина впереди толпы, размахивая факелом. — Нас хотели положить настилом мостов и камнями дорог, по которым эльфия армия пришла бы на новые территории! Но мы многому научились, мы выжили, теперь сможем постоять за себя! Мы — не мусор! И не живой щит для чужаков!
Лидер мятежников быстро раздал приказы, и к дому вождя, не подходя ближе, чем на сотню шагов к забору, потащили брёвна, сено, тряпьё, обломки оград, вырванные двери и ставни, быстро сооружая баррикады для защиты от нападения брегоровской охраны.
— А что нам сделают? Позовут эльфов и прикажут им нас растоптать конями? Вы верите, что эльфы так поступят? Я — нет! Эльфы — не прикормленные разбойники вождя! У них есть честь и совесть!
— А у вас что есть? — заорал кто-то из-за забора дома. — Что? Вы окружили нас, а леди Барадис больна! Ей нужны лекарства!
— Знахарей пропустим, — согласился бунтарь. — Мы звери что ли? Но Брегор должен переписать законы, которые нас не устраивают! Иначе…
— Что иначе?
— Мы не уйдём! И его головорезам с нами не справиться!
***
Оставив любимую с лекарями, Брегор поспешил в кабинет, хотя сердце его по-прежнему находилось с Барадис. Старший охранник подробно доложил о ситуации, поэтому сомнений и заблуждений не осталось — вокруг дома собралось не два десятка бездельников, а не меньше четырёх сотен обученных на севере вояк, и с ними — крепкие работяги, охотники и просто сильные атани, способные орудовать чем угодно, если придётся защищаться.
— Посмотри, насколько хватит в доме запасов, — приказал Брегор, думая совсем не про бунт. — Разошли письма с требованием поддержки. Птицами разошли. Пусть придут все воины, верные мне! Мы должны уничтожить всех, кто сегодня здесь! Никакой пощады! А пока потянем время. Пусть верные спросят, что им надо, перепишут всех, кто угрожает мне, и если из них кто-то уйдёт, потом отыщем и покараем! Ни один не должен спастись!
Старший охранник кивнул, вышел из кабинета. Немного помедлив, вождь беорингов посмотрел в окно: во тьме ночи горели факелы. Зрение не позволяло разглядеть детали, но даже так было ясно: народа собралось много. Очень много. Да, они не решаются бросаться на дом-крепость, но их действительно слишком много. Если завяжется бой сейчас…
Вылетев стрелой из кабинета, Брегор вбежал — ему показалось, быстро — в комнату Барадис. Аданет вроде бы спала, но дышала часто и громко, на лбу лежала ткань. Находившиеся рядом лекари что-то записывали и шепнули вождю, мол, скоро сами к нему придут.
Это совсем не успокаивало.
«Надо как можно скорее разогнать мятеж, — подумал Брегор, — чтобы у Барадис больше не было причин волноваться. Ей это вредит!»
Вернувшись в кабинет, вождь снова посмотрел в окно. Факелы. Много факелов. Где же подмога?
Вдруг со двора долетел короткий крик ужаса, сопроводившийся словами:
«Это же… Голова!»
***
В лес убегали многие. Кто-то сбивался в группы, кто-то наоборот всех сторонился.
Проводив взглядом очередных спасающихся, мельник поманил сыновей и друзей ближе к окружной дороге, указал на далёкий пожар.
— Надо идти на помощь, — сказал он, прямо посмотрев на кожевника и четверых охотников. — Собираем всех, кого сможем!
— Да, Ангдир! — отец Барадис сжимал и разжимал кулаки. — Моя дочь в опасности! Мы все в опасности! Если эти гады победят…
— Да, — вмешался младший сын мельника Ангрим. — Да! Если мы не вступим в бой, нам всем не жить! Говорят, орочьё это убивает каждого, кто дружен вождю!
— Нас мало, — Ангдир сжал зубы. — Пока мало. Идём искать подмогу.
Мужчины пожали руки и двинулись сквозь ночной мрак в сторону бегущих прочь сородичей.
***
— Это голова! Только голова! — орал готовый к бою лучник из охраны вождя. — А где остальное?!
— Какая разница? — засмеялись в толпе. — Теперь вы видите, что пощады не будет? Сдавайтесь! Или убейте тирана, тогда вас простят!
— Вот она — цена ваших слов о чести! — воин за забором зло расхохотался. — Эта голова нам всё сказала! Вы — просто орки, которые захотели крови! Вы её получите! Своей нахлебаетесь!
— Это ты в своей захлебнёшься!
Перебранка продолжалась, однако ни одна из сторон бой не начинала.
Брегор смотрел в окно, прислушивался, но слова долетали не все и в основном неразборчиво. Однако лицо вдруг вбежавшего слуги оказалось достаточно красноречивым, чтобы понять — произошло непоправимое.
***
— Это должно было произойти, — бросив взгляд сияющих синих глаз на едва забрезживший рассвет, вздохнул король Финдарато Инголдо, и указал слуге на пустой золотой кубок. — Мой приказ для лорда Айканаро будет следующим: охранять все подступы к Фиримару со стороны леса и, если будет возвращаться Барахир, защитить юношу. Ничью сторону в нынешнем мятеже мы принимать не станем, ибо я не вижу там никого, кто был бы прав. А жертвовать своими любимыми подданными ради непонятных для меня целей я не буду. Бунт утихнет, Эдрахиль. И тогда мы договоримся с победителем.
Ну чё там вождь?
— Я не понял — это что было?! — лидер мятежа, держа факел и мороткий меч, вышел к бросившим за забор голову собратьям.
— Тебе что-то не нравится, Нор? — тоже молодой адан, высокий и по-эльфийски статный, вооружённый двумя кинжалами, встал в боевую позицию.
— Это что за спектакль, Брах? Мы тут о чести орём, а твои падальщики в спину бьют!
— Ради кого я тут должен красоваться? Этот за забором мою семью разорил! Наших работников — в армию, а у своего дружка никого не отнял! Угадай, что случилось!
— Здесь все против Брегора и его
