Шрифт:
Закладка:
Двое игроков вежливо остановились и ждали.
— Конечно, мистер Гарри, идемте. Мы с Фрэнки сыграем против вас и Джо, — предложил один из них.
— Играйте без меня, ребята, — повторил Гарри. — Мне надо кое о чем поговорить с Хересом. А вы валяйте сами.
Он отклонил вежливые протесты молодых людей, и они снова заняли корт. Гарри многозначительно подмигнул Хересу.
— Ступайте с ним, — сказала Белл. — Он ведь как маленький. — Не глядя на Хореса, не прикасаясь к нему, она обдала его волною жарких обещаний. Миссис Мардере сидела со своей чашкой по другую сторону стола, наблюдая за ними любопытным, проницательным и холодным взглядом. — Если, конечно, вам не хочется еще раз сыграть с этой глупышкой.
— Глупышкой? — повторил Хорее. — Она слишком молода, чтобы быть бессознательно глупой.
— Ступайте и скорее возвращайтесь, — сказала ему Белл. — Мы с миссис Мардере уже порядком друг другу надоели.
Хозяин, блестя своей упрямой лысиной, короткими шажками пошел в дом, и Хорее двинулся вслед за ним. Из кухни доносился ровный голосок маленькой Белл, рассказывающей о каком-то чудесном происшествии, и время от времени — в виде антистрофы[83] — звучное восклицание Рейчел. В ванной Гарри вытащил из шкафа бутылку, и тотчас, предшествуемая тяжелым топотом усталых ног по лестнице, в дверях без стука появилась Рейчел с кувшином ледяной воды.
— Не понимаю, чего вы не идете играть, если вам хочется? — возмущенно спросила она. — И вообще, почему вы позволяете, чтоб эта женщина так обращалась с вами и с девочкой? Взяли бы палку и надавали ей как следует. Устраивает мне на кухне кавардак в четыре часа дня. Да и от вас тоже никакого толку, — заявила она Хересу. — Налейте мне глоточек, мистер Гарри, пожалуйста, сэр.
Рейчел протянула стакан, Гарри налил ей виски, и она, тяжело переваливаясь, вышла, они услышали, как она медленно и тяжело спускается с лестницы на своих отекших ногах.
— Белл не может обойтись без Рейчел, — сказал Гарри. Он ополоснул ледяной водой два стакана и поставил их на крышку унитаза. — Она слишком много болтает — как все черномазые. — Наполнив оба стакана, он поставил бутылку на пол. — Послушать ее, так Белл просто дикий зверь. Тигрица какая-то. Но мы с Белл отлично друг друга понимаем. Женщинам надо во многом уступать. Они ведь не такие, как мужчины. Дух противоречия от природы: не угодишь им — жалуются, угодишь — все равно жалуются. — Долив себе немного воды, он вдруг ни с того ни с сего сказал: — Если кто-нибудь попробует разрушить мой семейный очаг, я убью его, как ядовитую змею. Ну, давайте по одной, старина.
После этого он плеснул в пустой стакан воды, проглотил ее и вернулся к своим прежним обидам:
— Никак не доберусь до собственного корта. Белл ежедневно собирает здесь всю эту дурацкую компанию. Что мне надо — так это корт, на котором я, придя с работы, каждый вечер мог бы сыграть пару хороших сетов. Перед ужином, для аппетита. Но каждый божий день я прихожу домой и натыкаюсь на банду девчонок и мальчишек, которые ведут себя так, словно это общественный корт в каком-нибудь дурацком парке.
Хорее пил более умеренно. Гарри закурил сигарету, бросил спичку на пол и поставил ногу на унитаз.
— Не иначе как мне придется сделать для собственного пользования еще один корт, обнести его колючей проволокой и повесить крепкий замок, чтобы Белл не могла устраивать на нем пикники. Там у забора еще много места. И деревьев нет. Устрою его на самом солнцепеке — может, тогда Белл позволит мне на нем поиграть. Ну ладно, пошли отсюда.
Он повел Хореса через свою спальню, остановился, чтобы похвастаться новым ружьем, которое он только что приобрел, и навязать ему пачку папирос, выписанных из Южной Америки, после чего они спустились вниз и увидели, что день уже клонится к вечеру. Солнце светило теперь прямо на корт, по которому, мягко шлепая резиновыми подошвами, во всю прыть носились трое игроков, следуя за стремительным полетом мяча. Миссис Мардере, утопая в своих бесконечных подбородках, сидела на прежнем месте, хотя собиралась уходить, еще когда они поднимались наверх. Белл повернула к ним голову, откинутую на спинку кресла, но Гарри потащил Хореса дальше.
— Мы пойдем искать место для теннисного корта. Я, пожалуй, сам начну играть в теннис, — с тяжеловесной иронией сообщил он миссис Мардере.
Позже, когда они вернулись, миссис Мардере уже не было, а Белл сидела в одиночестве с журналом в руках. За девицей по имени Франки приехал молодой человек в потрепанном «форде», потом явился еще один, и когда Хорее и Гарри подошли к корту, все трое гостей принялись вежливо приглашать Гарри сыграть с ними сет.
— Возьмите Хореса, — сказал Гарри, явно весьма польщенный. — Он вам даст жару.
Но Хорее отказался, и все трое продолжали приставать к Гарри.
— Ладно, пойду возьму ракетку, — согласился он наконец, и Хорее пошел через корт, следуя за его суетливо виляющим толстым задом.
Белл на мгновенье подняла голову.
— Ты нашел место?
— Нашел, — отвечал Гарри, вынимая ракетку. — Там можно будет иногда самому поиграть. Подальше от улицы, чтоб каждый встречный и поперечный не мог увидеть и зайти.
Но Белл уже снова погрузилась в чтение. Гарри отвинтил пресс и снял его с ракетки.
— Сыграю с ними один сет, а потом мы с вами сыграем еще один, пока не стемнело, — сказал он Хоресу.
— Ладно, — согласился Хорее. Он молча наблюдал, как Гарри тяжелым шагом входит на корт и занимает позицию. После первой подачи журнал в руках Белл зашуршал и шлепнулся на стол.
— Пошли, — сказала она, вставая.
Хорее встал и вслед за нею двинулся по лужайке в дом. На кухне возилась Рейчел. Они прошли по комнатам, куда все звуки доносились смутно и приглушенно и где в сгущающихся вечерних сумерках мирно поблескивала еле различимая мебель. Белл взяла Хореса за руку, прижала его руку к своему шелковому бедру и через темный коридор ввела его в музыкальную комнату. Здесь тоже было пусто и тихо, и она остановилась, вполоборота повернулась к нему, поцеловала, но тотчас отняла губы и пошла дальше. Он выдвинул из-под рояля скамейку, и, усевшись на ней, они поцеловались еще раз.
— Ты не говорил мне, что любишь, уже давно не говорил, — сказала Белл, касаясь кончиками пальцев его лица и спутанных мягких волос.
— Верно, со вчерашнего дня, — согласился Хорее, но тут же начал говорить, и она, прижавшись к нему грудью, слушала с каким-то жадным сладострастным
