таким же твердым, как обычно, и плащ висел лохмотьями поверх обожженного, открывавшего бок, камзола. Но бледная в свете луны кожа была невредимой, и глаза его сияли золотом в темноте, и на белом лице изгибались улыбкой губы. Вот он улыбнулся еще нежнее и, ни слова не говоря, протянул к ней руки.

— Вы здесь, — прошептала Алана. — Вы реальны?

— Проверь, — предложил ей Даор. Его глубокий низкий голос своей мелодичностью словно погружал Алану в транс.

— Вы… вы с ума сошли? — проговорила она, удерживая рвущееся дыхание. — Вы хоть понимаете, как вас все ждут, как беспокоятся?!

— Все? — уточнил Даор со смехом.

И Алана бросилась к нему, вниз. Она налетела на него сверху — и неожиданно мужчина покачнулся, падая, увлекая ее за собой, обхватывая ее тело коконом своих рук, в движении заворачивая ее в свой изодранный, но такой мягкий плащ… Они прокатились по склону не меньше двадцати шагов и остановились, наконец. Алана ощущала, как билось его сердце под ее руками, жар объятий пьянил ее. Красивое лицо было совсем близко, как во сне, и оно было живым! Изо рта вырывались облака пара.

— Извините, что уронила вас!

— Думаю, я это переживу, хоть раны мои и глубоки.

— А почему вы упали? — возмущенно спросила Алана.

— Подумал, это будет забавно.

Она ощущала его всем своим телом, животом и ногами, плечами, грудью, даже спиной, укрытой большими ладонями. Она вся рвалась к нему навстречу. Это было выбивающе дух, непреодолимо, разливалось внутри огнем. Целовать его сейчас, не обращая внимания на исходивший от него металлический запах крови, зарываться пальцами в тяжелые гладкие волосы, позволять ему углублять этот поцелуй, пока хватало дыхания, выгибаться, следуя за его сильными руками, гладить кончиками пальцев гладкую горячую кожу, ощущать его счастье как свое, и знать, что он чувствует то же… Это было лучше любой грезы. Алана смотрела ему прямо в глаза, живому, близкому, ощущая, что он никогда ее не отпустит — и в этот момент мысль о неотвратимости его присутствия не пугала ее.

— Да свяжите вы его! — откуда-то сверху раздался недовольный голос Йорданки, а следом какой-то шум.

Похоже, никто не заметил возвращения герцога. Это была их тайна, принадлежащий двоим момент.

— Я все еще на вас лежу, да? — вдруг спохватилась Алана и ощутила, как краска бросается в лицо. — Простите…

Герцог вздохнул, чуть приподнялся и вместо ответа поцеловал Алану в кончик носа. Грудь его вздымалась, и он крепко сжал губы, словно не давая себе воли, а потом, молча соглашаясь, с неохотой разомкнул объятия.

Смущенно зажмурившись, девушка резко перекатилась через него, упала на спину рядом с его плечом, смущенно прикрывая глаза ладонью, и захихикала.

Так они и лежали, прямо на смешанном с грязью снегу, удивительно теплом на ощупь, и тихо смеялись.

Алана никогда не ощущала себя такой живой. Она провела ладонью по земле, укрытой теплым воздухом, и закрыла глаза.

— Вы воздух под меня подложили…

— Чтобы ты не замерзла, маленькая, — резонно ответил Даор, щекоча кончиками пальцев ее ладонь. — Раз уж лежишь не на мне.

— Прекратите меня смущать! — скорее весело, чем негодующе потребовала Алана.

В ответ Даор навис над ней, скрывая за собой весь остальной мир. Алана вдруг поняла, как он возбужден, почувствовала это и кожей, и нутром. Руки скользнули по открытой в пропалине камзола горячей коже, путаясь в неровном крае ткани, по рельефному, мускулистому торсу. Это взбудоражило и испугало Алану, отозвалось незнакомым желанием и ощущением искрящейся пустоты. Теряясь в черно-золотом омуте его глаз, растворяясь в его дыхании, она попыталась аккуратно оттолкнуть мужчину, зная, что он не станет ее неволить:

— Герцог Даор… Как думаете, остальные нас слышали?

— Возможно, — выдохнул он ей в губы, но спустя мгновение все-таки сел, а затем помог подняться и ей. Алана ценила бережность, с которой герцог к ней относился, но сейчас ей почти хотелось, чтобы он не обращал внимания на ее смущение еще хотя бы несколько мгновений.

— А если увидят? — переводя дух, спросила девушка.

— Боишься за свою репутацию?

— Ну что вы, — поддела его Алана, снова ощущая, какой пожар разгорается в герцоге от ее слов, и наслаждаясь этим. — За вашу. Вы представляете, что о вас подумают? Черный герцог все-таки. Легендарная личность.

— Хочешь отдать сразу половину долгов, о которых так пеклась недавно? — весело предложил Даор.

— Как? — спросила Алана, прижимаясь к плечу мужчины и прикрывая глаза.

— Называй меня по имени. Не добавляя к нему «герцог». И на «ты».

— Это что за обмен такой? — возмутилась Алана, смеясь. — Неравноценный! Мне придется приложить намного больше усилий, чем вам, спасающему меня раз за разом.

Герцог тоже засмеялся, привлекая ее к себе. Затем почти серьезным тоном предложил:

— Две трети?

— Я попробую, — сдалась Алана. — А вы расскажете…

— Вы?

— Расскаж…ешь, — сердце сделало кульбит, — что произошло? Почему Вестер вернулся один? И я же не спросила, все ли в порядке, простите! Прости.

— Твое присутствие придает мне сил и лечит, — неожиданно серьезно ответил герцог. — Ловушка должна была меня убить или искалечить, как Сина, но то, что я спасал тебя, защитило и меня.

— Я не понимаю.

— Эр-лливи делает нас значительно сильнее, раскрывая потенциал для защиты пары. В незавершенном виде возможности реализуются не целиком, и все же этого оказалось достаточно, чтобы я выпутался почти без потерь.

— Ничего себе, — проговорила Алана. — Ведь вы бы выбрались?

— Да. Но если бы ты не позвала меня, я был бы ранен сильнее. Я пытался найти тебя, но так как эр-лливи не развернулась в полную силу, не мог вернуться по ней. Но когда ты потянулась ко мне, это стало возможным.

— Почему вы сразу не сказали, что нужно вас звать? — возмутилась Алана, даже забыв, что только что обещала обращаться к Даору по имени. — Если бы вы сказали сразу!

— Не хотел торопить тебя. Это и так было сложно, — нежно ответил Даор, заправляя прядь волос Алане за ухо. — Моя свободолюбивая девочка. И не хватало еще, чтобы ты приняла эр-лливи из-за страха за меня. Я предпочту более приятную причину.

— Я ее и не приняла, — зачем-то сказала Алана. — Я