***

Так и не решившись войти в крепость, Макалаурэ сел прямо на ступени крыльца. В голове крутились сбивчивые мысли, исчезающие сразу после зарождения. Решив всё же перебороть себя, менестрель поднялся на ноги, и вдруг прямо на него из дверей вышел отец: плечи опущены, голову не поднимает.

Это тень. Это не Феанаро Куруфинвэ. Просто тень…

— Отпустите меня, — произнесла тень, скользнув в сторону конюшни.

Выбежавший следом Куруфинвэ-младший столкнулся с Макалаурэ, и тот задержал брата на лестнице.

— Ему нельзя оставаться одному! — кричал Курво. — Ты же видишь!

— Мы поедем следом, — послышался из дверей голос Нельяфинвэ. — Но так, чтобы отец нас не видел. Одиночество иногда необходимо.

— Если из-за тебя…

— Курво, успокойся. Мы будем рядом. Поехали, Кано. Троих нас достаточно. Седлаем лошадей.

В разрушенной ураганом галерее застонал ветер. Оглушительно хлопнула закрывшаяся дверь.

Воспользоваться замешательством

— Король Финвэ мёртв! — на разные голоса с разной интонацией прокатилось по толпе. — Что это значит? Кто теперь станет королём?

— Конечно же продолжит править Нолофинвэ Справедливый!

— Нет! Первый сын Финвэ — Великий Феанаро! Искусный Мастер! Гений!

— Войны хотите?

— За Феанаро можно и сразиться! А ты пойдешь в бой за своего драгоценного короля?

— Вот и пойду!

Толпа кричала громче и громче, и уезжающий вслед за отцом Туркафинвэ наслаждался эффектом, произведенным принесёнными им вестями.

— Я не отдам корону, — прошептал Нолофинвэ, и его голос дрожал сильнее, чем руки. — Никому не отдам! Она моя!

— И на что готов король ради сохранения прав на трон? — как бы равнодушно поинтересовался Майя Эонвэ.

Вопрос застал врасплох, и, смаргивая слёзы, Нолофинвэ потерял дар речи.

— А почему я должен думать о сохранении прав на трон, если я и так король?! — опомнился он, наконец. — Отец отдал корону мне, чтобы я правил в его отсутствие. Мой народ признаёт…

— Уверен? — Эонвэ осмотрел толпу. — Твоё королевское величество. Ты только что произнёс слова, среди которых присутствовало обещание следовать за братом, куда бы он ни повёл. Полагаешь, Феанаро приведёт тебя к трону нолдорана?

— Где мои сыновья? — спросил вдруг Нолофинвэ. — Они мне нужны! Финдекано! Турукано! Мои верные эльфы! Приведите моих сыновей!

— Чем они тебе помогут, король? — Эонвэ, похоже, издевался.

— Не помогут. Я заберу сыновей, и мы уедем во дворец. Женщин привезут мои верные воины. Я должен в спокойной обстановке подумать, что теперь делать.

— Король не может бросить подданных в такой час, — продолжал напирать Эонвэ, и Нолофинвэ чувствовал, что начинает паниковать.

Крики о том, кто должен стать нолдораном, то усиливались, то стихали, но толпа не думала расходиться. Обстановка накалялась, и сейчас казалось истинным благом то, что Валар запретили приходить с оружием. Айнур поистине провидцы!

— Наш король Феанаро! — кричал кто-то особенно громко. — Айя Феанаро!

— Мне нужен Аклариквет, — сдавленно произнес Нолофинвэ. На него всё сильнее наваливалось ощущение горы на плечах, которая вот-вот его раздавит. — Я должен увидеть… Тело… — вдруг словно окаменел король.

Валар совещались между собой, не замечая эльфов. Создавалось ощущение, что владык вовсе не было в их телах: они стояли неподвижно, отрешённо смотря в пустоту. И только Тулкас и Оромэ выглядели, как обычно.

— Расступитесь перед королевой! — послышались звучные голоса, и сквозь толпу, рассекая живую массу, к Нолофинвэ прошла Индис со слугами.

— Сын мой! — бросилась обнимать растерянного эльфа мать. — Какое страшное горе обрушилось на нашу семью! Но мы справимся, вместе!

Индис, поправив волосы, которые сейчас казались не золотыми, а белесыми, помахала рукой народу.

— Эльфы Валинора! — крикнула она. — Тьма пала на нашу землю, и один из Владык предал братьев и сестёр! Но это не конец для нас! Это начало новой жизни, которую мы построим вместе! Нолдор, Ваньяр, Тэлери, великие народы Благословенной Земли! Да не сломит нас мрак! Да укрепит наши сердца, зажжёт в них звёздный свет, и он будет отныне сиять на нашем пути! Нет света ярче горящего сердца! Валар с нами! А мы — с ними! Во веки вечные!

Многие эльфы в толпе поддерживали Индис выкриками. Особенно усердствовали девы. Кто-то продолжал славить Феанаро, кто-то протестовал, что женщине не место на троне, и Индис стоит дать слово настоящему королю, но вдова Финвэ не думала уходить. Продолжая, улыбаясь, махать рукой эльфам, она демонстрировала себя народу, давая понять, кто теперь у власти.

Нолофинвэ смотрел на мать и не верил своим глазам. Эонвэ, поймав взгляд ошарашенного короля, с милой улыбочкой развел руками.

— На всё воля Эру, — крайне благостно произнес Майя.

***

— Ты звал меня, мой господин? — склонился перед Нолофинвэ подошедший вместе с сыновьями короля Аклариквет, его под руку вёл один из слуг Турукано. — Прости, что сразу не был рядом. Я повредил ногу, не мог идти.

— Но петь тебе это не мешало, — хмыкнул Финдекано. — К великому сожалению.

Менестрель прекрасно изображал, что не слышит слов принца.

— Есть разговор, — Нолофинвэ отозвал певца в сторону. — Друг мой, пока никто ещё не успел спеть о гибели… — он осекся, дыхание сбилось. — О… Смерти…

— Твоего короля-отца.

— Ты должен сделать это первым. Король Финвэ был смелее всех нас, и, увидев, что его внуки и остальные эльфы в крепости, объятые ужасом, застыли на месте, испугавшись обрушившейся тьмы… Он… Бросился к воротам Форменоссэ и преградил путь самому Вала Мелькору и жуткой твари, сопровождавшей его! И пал в неравном бою.

Аклариквет невольно обернулся на Финдекано, с ужасом думая о том, что после такого придется ходить с охраной.

— Кого ты боишься больше, певец, — угрожающе спросил король, — меня, моего сына или презренных изгнанников?

Менестрель понимал, что отвечать честно не стоит. Он поклонился и согласно кивнул.

— Мой король, — заговорил Аклариквет, не поднимая головы, — у меня больше нет арфы. Она… Где-то потерялась.

— Это не проблема, — улыбнулся Нолофинвэ, — найдется новая. И Финдекано об этом позаботится. Песня должна быть написана очень быстро. Сейчас. Здесь. Нельзя упустить момент, чтобы написать историю по-своему.

Менестрели

«Я больше никогда не возьму