Дело тут в совершенно неравномерном распределении доходов между различными частями израильского общества – деньги уплывают в карманы граждан, живущих в первой стране. Каким образом? Вот вам только один пример. В Израиле подоходный налог составляет лишь треть от доходов государства, в то время как почти 45 процентов приходится на косвенные налоги, что почти в полтора раза больше, чем в среднем по странам OECD.

Вы покупаете автомобиль и платите за него 100 тысяч шекелей, из которых 50 тысяч – это косвенный налог. Для вас такое увеличение цены – катастрофа – полугодичная зарплата. А что это для директора электрической компании «Хиврат Хашмаль»? Полумесячная зарплата. Косвенные налоги выгодны только богатым. Поэтому, согласно статистике численность миллионеров и мультимиллионеров в Израиле растет значительно быстрее, чем в мире.

Выступление Игоря произвело на большинство пенсионеров сильное впечатление. Закаленные в горниле советского вранья, когда любая технология, машина или вид вооружения объявлялись лучшими в мире или вообще не имеющими аналогов, а благосостояние народа на бумаге неуклонно росло, они почему-то думали, что в родном Израиле дело обстоит не так. Совсем нет – ни одна публикация или телепередача не обходится без заключительных слов о том, что созданное в Израиле изделие (прибор, машина, материал и т. п.) не имеет аналогов в мире. Бывших советских граждан такой практикой, конечно, не удивишь.

Кроме мифов в стране предостаточно и откровенных блефов. Чуть ли не самым показательным из них является история с компанией «Веттер Плейс» («Better Place»). В 2009 году один хороший знакомый предложил Игорю пойти послушать выступление Шая Агасси, президента нового израильского стартапа «Беттер Плейс». Основатель компании никогда не занимался ни автомобилями вообще, ни электромобилями в частности, но обладал большим опытом создания стартапов. Из чрезвычайно убедительного, на первый взгляд, выступления стало понятно, что Агасси, подобно В. И. Ленину, обосновавшему возможность победы социализма в одной отдельно взятой стране – России, уверен в победе «электромобилизма» в другой отдельно взятой стране – Израиле. А дальше Агасси, тоже подобно Ленину, запланировал мировую революцию. Фокус разработок сосредотачивался на инфраструктуре и технологии зарядки аккумуляторов, а разработку электромобилей должны были делать «дяди» вроде «Теслы», «Рено» и др. В результате, пообещал Агасси, ездить на электромобиле будет раза в два дешевле, чем на машине на жидком топливе.

Дальнейшая история «Беттер Плейс» настолько типична не только для израильского инновационного рынка, но и для формы существования страны вообще, что она должна быть описана в хрестоматиях и изучаться в университетах. Профессор в течение первого же своего контакта с Агасси увидел в нем талантливого мистификатора и точно спрогнозировал неминуемый крах этой идеи. Поэтому когда приятель, приведший его на слушание, спросил, стоит ли ему переходить на работу в «Беттер Плейс» с высокой зарплатой и прочими материальными прелестями, он ему ответил: «Смотря какие цели ты ставишь. Если цель – получать полтора года высокую зарплату, то стоит. Если цель – иметь хорошую постоянную работу, то нет. Лавочка через полтора-два года с треском лопнет».

Тогда эти слова звучали как страшная крамола. С 2007 года «Better Place» удалось привлечь более 700 миллионов долларов инвестиций – неслыханное дело для стартапа. Среди инвесторов фигурировали крупнейшие израильские и международные фонды. Проект поддерживал израильский миллиардер Идан Офер, а также президент Израиля Шимон Перес. Последний организовывал встречи с владельцами и директорами крупнейших израильских концернов, министрами и политиками. Перес также написал письма пяти крупнейшим мировым автопроизводителям и помог Агасси убедить главу «Рено-Ниссан» в актуальности его идей. Перес пообещал «Рено-Ниссан» создать в Израиле производственные мощности для выпуска ста тысяч электромобилей в год и к концу 2011 года построить сеть «заправочных электростанций». Денег было сколько угодно, к концу проекта сумма инвестиций превысила 900 миллионов долларов. Все сотрудники получали сверхвысокие зарплаты и бонусы. В компании трудился огромный персонал, но среди сотрудников не было никого, кто бы разбирался в серийном производстве автомобилей и сооружении заправочных станций.

Уровень болтовни в израильских СМИ просто зашкаливал.

Попытки навязать сотрудничество крупнейшим автопроизводителям успехом не увенчались. Конкурентоспособной модели машины для серийного производства не было, а цена электромобиля оказалась дороже, чем у конкурирующих аналогов. В январе 2012 года, когда наконец-то был выпущен первый рабочий электромобиль, сумма средств, теряемых ежесуточно от затрат на маркетинг, разработку, продажи, зарплаты и выплаты, превысила 500 тысяч долларов. От Агасси не осталось ничего, кроме проданных около 100 штук электромобилей, в основном сотрудникам компании, и нескольких строений заправочных станций. Иногда Игорь встречал эти машины на дорогах. Все построенные станции закрылись в 2013 году. Реально крах наступил уже в 2010 году, через два года с момента помпезного официального запуска стартапа.

Низкая общая научно-техническая культура в сфере машиностроения, избыток шальных денег и привычка позитивно реагировать только на хуцпу и «красивую» биографию так называемых экспертов, а не на их знания, к другому результату привести и не могли.

По приезде профессора в Израиль один из коллег в Технионе показал ему вырезку из русскоязычной газеты 1988 года, в которой описывался следующий эпизод. Один религиозный ученый в Израиле мобилизовал около 300 тысяч долларов и разработал вечный двигатель, опытный экземпляр которого был продемонстрирован почтеннейшей публике на каком-то местном форуме. На возражения ужасно эрудированных оппонентов, ссылающихся на то, что Французская академия наук еще в 1775 году решила больше не рассматривать проекты вечных двигателей, поскольку как бы доказано, что создать такой двигатель невозможно, этот ученый резонно ответил: «Кем доказано? Гоями? Так это для них невозможно, а евреи вполне могут это сделать».

Это совершенно непробиваемая аргументация. То, что во Французской академии наук в 1775 году сидели сплошные гои – это, скорее всего, факт. То, что потом попытки создавать «перпетуум мобиле» предпринимались тоже гоями – это тоже факт. И совсем не факт, что у правоверного еврея это не получится.

Однажды директор ашкелонской теплицы, где Игорь со товарищи делал проект по адсорбционному методу хранения газа, обратился к нему с такой просьбой:

– Неподалеку от нас один отставной генерал-танкист, к тому же «русский», но из давно приехавших, делает проект по модернизации дизельных моторов, уже поднял около миллиона долларов. Я с несколькими товарищами думаю, не вложить ли в это дело деньги, и давно прошу его разрешить тебе посетить лабораторию и рассказать тебе об их работе. Но он всё время мне отказывал. И вот я его недавно встретил случайно на улице, и он разрешает тебе зайти к нему. Но я тебя настоятельно прошу: ничего ему не говори, просто посмотри и