наверху, не достиг точки, где огромная вертикальная грань здания отклоняется внутрь, пока я сам не окажусь более чем в ста футах над окном, через которое мы вышли. И как раз в этой точке, бросив короткий взгляд вниз, я увидел вылезающую из окна подо мной отвратную рептилью голову одного из черепахидов, уставившегося прямо на нас!

Когда мой взгляд встретил взгляд этих немигающих нечеловеческих глаз, я вздрогнул, облившись холодным потом от страха, и вцепился в колышки на стене. В тот миг, когда я оглянулся назад, я заметил большую рану на голове твари и сразу понял, что это был тот самый стражник, чьё движение я заметил, когда мы бежали обратно по коридору, и который очухался и отправился вслед за нами. Только секунду тварь глазела на нас, секунду, за которую я расслышал возгласы ужаса Карсона, Хауленда и Трента надо мной, которые тоже увидели преследователя. Затем голова пропала в окне, и меня пронзила мысль, что он пошёл поднимать тревогу. Но едва лишь я так подумал, как он снова появился внизу с такими же, как у нас, металлическими прутьями в лапах, прутьями, которые он вставлял в отверстия, подобно нам самим, один за другим!

Он лез по стене за нами!

Лихо раскачиваясь, он лез вверх за мной, перескакивая с прута на прут, от дырки к дырке. Он быстро подбирался ко мне, пока я, скованный ужасом, глазел на него. Крики Карсона и Хауленда помогли мне очнуться, и я, втыкая колышки в отверстия над собой, принялся с отчаянными усилиями быстро взбираться за ними. Вверх… Вверх… Быстро, лихорадочно, я карабкался, но все ближе ко мне снизу подбиралось чудовище, втыкая свои прутья в отверстия и с лёгкостью прыгая по ним на своих больших когтистых лапах. Глядя вверх, я видел, что Карсон и остальные уже забрались на отклонённую от вертикали грань стены, стремительно поднимаясь по этой наклонной грани, управляясь с дрелью и колышками, и я знал, что как только доберусь до этого склона вместо вертикальной стены, к которой сейчас прилип, смогу продвигаться вперёд быстрее и смогу ускользнуть от твари внизу. Выше… Выше… Я не осмеливался оглянуться на преследующего меня черепахочеловека, когда с частившим сердцем и разрывающимися легкими карабкался вверх. Наконец я был лишь в нескольких ярдах от наклонной части стены. И тут что-то крепко схватило мою лодыжку, и я посмотрел вниз. Тварь нагнала меня и в меня вцепилась!

Когда хватка её лапы сдавила мою ногу, я от неожиданности свалился с колышка, за который держался, на тот, на который поставил ногу. Вцепившись в этот колышек, пока черепахид подбирался выше, я со всего маху ударил его и почувствовал встречный могучий удар, когда преследователь пробился к колышку, за который я держался. Там, вцепившись вдвоём в единственный тонкий металлический прут, укреплённый на мощной вертикальной стене здания, мы сошлись в головокружительной схватке, какую и не представить. Мы изо всех сил колошматили один другого с одной целью — сбить противника с колышка, отправить его навстречу смерти на металлическом подножии высотного здания тысячами футов ниже. И с первыми же ударами черепахочеловек едва не победил, так как его удары на время вывели меня из равновесия, раскачали, и я боком скользнул с колышка, держась за него только одной рукой.

Пока я болтался на колышке, чудовище занесло руку для удара, который окончательно снёс бы меня оттуда. Но тут я услышал сверху испуганные крики Хауленда и остальных, увидел, как они кинулись вниз ко мне по своим прутьям, и также холодный гладкий металл у подножия громадного строения далеко внизу. Тогда, несмотря на то, что рука моего противника замахнулась для решающего удара, я быстро зацепился за колышек коленями и тут же повис на них, в то время как мы снова уже дрались и остервенело лупили друг друга. И едва сделав это, я тут же начал осознавать кое-что, от чего у меня кровь застыла в жилах. Колышку приходилось держать наш двойной вес!

Тонкий металлический прут, достаточно прочный, чтобы удерживать одного, медленно гнулся под двойным весом меня и черепахочеловека и через короткое время, совсем согнувшись, отправил бы вниз нас обоих. Однако, так как он гнулся под нами медленно, мы продолжали бешено колошматить друг друга, постепенно скользя к внешнему концу колышка, по мере того как тот сгибался, пока, захлебываясь безумием схватки, не уцепились за самый его конец. Тогда он вдруг полностью согнулся под нашим весом, и мы соскользнули с него, устремившись вниз! И ровно в тот самый миг, как это случилось, сверху протянулась рука, сжала мой воротник, моё плечо и медленно потащила меня вверх к колышку выше, то время как омерзительное тело моего противника с низким воем летело вниз!

Он падал, кувыркаясь и кружась, и секунды спустя мы увидели, как он ударился о голый участок металла у основания здания, незамеченный, казалось, никем из толпы, что заполняла улицы. Я обернулся, дрожа. Меня спас Хауленд. Он спустился сверху, чтобы поймать меня, как раз в тот миг, когда колышек подвёл. Сейчас он снимал нагрузку с колышка, на который вытянул меня, перенеся свой вес на следующий прут наверху, и когда Карсон и Трент посмотрели вниз, чтобы убедиться в моем спасении, мы продолжили наше восхождение по стене. Через секунды, двигаясь в том же порядке и тем же способом, что и прежде, мы миновали скос стены, и уже с большей лёгкостью поднимались следующую сотню или более футов, остававшихся между нами и крышей.

Мы всё ещё лезли вверх и вверх, Карсон всё так же сверлил отверстия, мы с колышками продвигались за ним, карабкаясь из последних сил, так как хорошо знали, что отпущенные нам минуты быстро подходят к концу. Весь громадный лунный город вокруг по-прежнему лежал в густом сумраке, летающие диски по-прежнему стояли на всех крышах, но мы знали, что через какие-то минуты с площади полетят три громких сигнала. И тогда все орды сорвутся со зданий, и с того, по которому мы взбирались, тоже, и летающие диски понесутся и к площади, и к цилиндрам, и к нижнему диску. Так что мы почти в исступлении следовали за Карсоном в нашем странном и страшном подъёме, пока наконец он, будучи выше всех нас, не оказался в нескольких футах от крыши огромного здания.