Шрифт:
Закладка:
«У меня нет времени объяснять, но мы с вами находимся в сложной ситуации».
«Конечно, я это знаю. Ты отправил меня сюда».
«Возможно, я так и сделал. Но я могу заверить вас в одной вещи. Прямо сейчас я — твой лучший шанс на выживание».
«Что вы имеете в виду?»
«Когда утром мы спустимся к причалу, арабы планируют нас убить».
«Арабы делают?» — Спросил Соваж. Бьянка почти убедила его, что это был план Дрекслера.
Но Дрекслер сказал: «Да. Я узнал через источник внутри сирийского Мухабарата».
Для французского полицейского это прозвучало как полная чушь, но он подыграл. «Почему?»
Дрекслер пожал плечами. «Свободные концы, ты и я. Но есть кое-что, что мы можем сделать, чтобы спасти себя».
«Я слушаю».
Дрекслер огляделся, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, затем потянулся к своей правой лодыжке и вытащил револьвер из нержавеющей стали с черной рукояткой. Соваж сильно моргнул, когда Дрекслер повертел в руке маленькое оружие и передал его.
«Что… что это такое?» — Спросил Соваж.
«Скажи мне, что ты видел оружие раньше».
«Конечно, у меня есть. Я имею в виду, почему ты отдаешь это мне?»
«Если бы мы отправились за четырьмя мужчинами прямо сейчас, нас бы убили. Они распределены по всему офису, все они вооружены автоматами, и как только мы возьмем одного человека, остальные будут начеку. Но завтра утром мы все вместе отправимся на пристань. Мы с вами можем идти отдельно друг от друга; постарайтесь отстать от арабов на несколько метров. Затем, когда я достану пистолет, чтобы застрелить Малика, ты убьешь двух ближайших к тебе мужчин. Вы должны не колебаться. По одной пуле в спину каждому мужчине. Я заберу Малика, а затем всех, кто останется».
Соваж был глубоко недоверчив. «Я не… я не знаю».
«Как только мы попадем на корабль, мы покойники. Мы должны сделать это, чтобы выжить».
«Что насчет Бьянки?»
«Что насчет нее? Мы ее отпустили. Я не вернусь в Сирию, зная, что они выбрали меня мишенью для увольнения. Она может делать все, что, черт возьми, захочет. Она может сесть на это судно, или она может остаться в Европе».
Многое здесь Соваж не принял за чистую монету, но тот факт, что Дрекслер только что вручил ему заряженный пистолет, заставил его усомниться в своих прежних мыслях о том, что Дрекслер планировал его убить. Если да, то откуда Дрекслеру знать, что Соваж просто не застрелит его последним? В конце концов, в маленьком курносом револьвере было пять патронов.
Он кивнул Дрекслеру, швейцарец еще раз повторил сроки и порядок действий, а затем удалился в темноту офиса.
Соваж посмотрел на пистолет в своих руках.
Для него вообще ничего из этого не имело смысла.
* * *
Бьянка Медина наконец заснула на диване в угловом кабинете, и ей приснился ее сын. Этим летом она планировала впервые в его жизни отвезти его к океану, и в ее сне она была там с ним, и это было тепло и чудесно.
Он повернулся к ней и назвал ее «мама», и она улыбнулась, когда он заговорил, а затем начала отвечать ему, но не смогла вымолвить ни слова.
Она попыталась снова, но ее рот не двигался, и Джамал посмотрел на нее внезапно испуганными глазами. Теперь она попыталась закричать, но все еще не могла открыть рот.
* * *
Бьянка открыла глаза в темноте, но она почувствовала присутствие мужчины над ней, его рука сильно прижималась к ее рту. Она просто знала, что это был Дрекслер, и он пришел, чтобы перерезать ей горло, пока она спала.
Она потянулась, чтобы замахнуться на него, но чья-то рука поймала ее руку. Ее глаза сфокусировались на лице, которое оказалось совсем близко к ее лицу, и она поняла, что это было лицо француза, Анри.
Бьянка обмякла, ее сердце бешено колотилось.
«Экоутер». Послушай, сказал он. «Ты действительно хочешь сразиться с ними?»
Она тяжело сглотнула, сморгнув слезы паники. «Да».
«Тогда я с тобой».
Он убрал руку с ее рта, и она быстро пришла в себя. «Ты кто? Хорошо».
Она села в темноте, а он сел рядом с ней на диван и помахал чем-то перед ней. Это был маленький револьвер.
Бьянка ахнула от удивления.
«Дрекслер дал мне это. Он сказал мне, что сирийцы попытаются убить меня и его обоих, как только мы поднимемся на борт корабля. Он хочет, чтобы я застрелил двоих из них, когда мы будем идти к пристани. Он убьет Малика и другого».
«Но… я не понимаю. Он только что вручил тебе пистолет?»
Соваж кивнул. «Он сделал». Затем он открыл цилиндр и вытряхнул пять пуль. Он на мгновение порылся в них. «Эти двое? Именно они были в цилиндре рядом с файром, когда он передавал его мне. Это боевые патроны. Три пятьдесят семь. Очень опасен». Теперь он держал в руках остальные три пули. «Но эти три патрона были открыты, и порох был извлечен. Капсюль цел, пуля вернулась в гильзу, но вес был немного снижен, поэтому я проверил их. Дрекслер этого не знает, но я четыре года проработал в баллистической лаборатории в Ла-Крим. Я могу сказать, настоящая пуля или муляж». Теперь Соваж улыбнулся. «Он хотел, чтобы я выстрелил обоим мужчинам в спину, по одному патрону каждому. Затем он убил бы Малика и последнего сирийца, а затем, когда все они были бы мертвы, он мог бы направить свою семнадцатизарядную «Беретту» на меня и на вас, и мы ничего не смогли бы с этим поделать.»
Соваж перезарядил пистолет, позаботившись о том, чтобы поместить два боевых патрона обратно в барабан, чтобы они выстрелили при первых двух нажатиях на спусковой крючок. Затем он сунул оружие под рубашку на пояснице.
«Что нам делать? Ты пристрелишь его?»
«Не с револьвером. Нам нужна его помощь в убийстве остальных, поэтому мы следуем его плану. Но ты идешь рядом с ним. Когда я убью двух моих людей, я попытаюсь завладеть одним из их оружия. Но для этого мне понадобится время. Прошло несколько секунд. Вы должны схватить Дрекслера, помешать ему убить меня, прежде чем я убью его».
Бьянка кивнула на это. «Я могу это сделать».
Соваж сказал: «Ради нас обоих, я надеюсь,
