Шрифт:
Закладка:
— Ещё не спишь? — в дверях, ведущих в спальни девушек, появилась хрупкая фигурка в пижаме, сонно потирая глаза.
— Да, никак не могу что-то. А ты что встала? — Малфой сидел на диване.
— Не знаю. Наверное, уже выспалась. Хотя… — Т/И зевнула, прикрывая ладошкой лицо, — походу нет.
— Иди сюда, замёрзнешь, — блондин едва заметно улыбнулся и, откинув край одеяла, рукой похлопал по свободному месту рядом.
Не дожидаясь повторного приглашения, когтевранка залезла с ногами на диван, прижимаясь ближе к парню. Малфой бережно укрыл её пуховой тканью, приобняв за плечи.
— Спасибо, Драко. Здесь намного теплее… О чём ты думаешь?
— Да так, о родителях, экзаменах. Осень уже подходит к концу, а мы так и не начали готовится.
— Не волнуйся, впереди ещё есть время.
— Мне мама, кстати, прислала посылку. Просила тебе передать, — юноша вытащил из кармана пижамных штанов шоколад в жёлтой обёртке.
— Твоя мама просто чудо, Драко. Поблагодари её за меня, — фольга зашуршала, открывая вид на ровные молочные плиточки с кусочками тыквы и марципана. — Будешь?
— Спасибо, — волшебник закинул в рот сладость.
Всю ночь они просидели, болтая обо всём на свете.
* * *
Год после Битвы за Хогвартс, когда семикурсники вновь оказались в стенах родной школы стал тяжёлым для всех.
Луна, которая с удивлением обнаруживает, что её вещи больше никто не прячет и улыбается, говоря, что это очень приятно, хотя и раньше не было плохо.
Макгонагалл, которая однажды приглашает Т/И на чашечку чая, а спустя полгода раз в неделю собирает в своем кабинете всю Армию Дамблдора и прилагает все усилия для того, чтобы в эти часы они ощущали себя с ней на равных.
Гермиона, которая всю ночь проводит у камина без сна, так и не прочитав ни строчки из книги в руках.
Драко, который больше не чувствует себя уютно в компании однокурсников и проводит всё больше времени в одиночестве или с Т/И, гуляя по коридорам и окрестностям замка.
Джинни, которая беспощадно кромсает свои роскошные рыжие локоны, потому что каждый раз, когда она видела их в зеркале — вспоминала, как волосы мешались и лезли в рот, пока ее пытали круциатусом.
Гермиона, которая регулярно навещает Хагрида, терпит слюни Клыка и даже общается с Гроххом, который с каждым разом всё сильнее походит на истинного джентльмена.
Макгонагалл, которая долгое время молча сносит все самые язвительные и колкие реплики портрета Снейпа, пока в конце концов её терпению не приходит конец и он целый день проводит, уставившись в стену, после чего становится чуть смирнее.
Невилл, который проводит в теплицах больше времени, чем обычно, потому что люди вне её пределов странные — они отчего-то смотрят на него, как на героя, и жутко смущают.
Гермиона и Джинни, Луна и Т/И, которые по полночи проводят за разговорами или за уютным молчанием, и ни одна не признается, что идти спать страшно — кошмары уже измучили.
Луна, в друзья к которой вдруг начинает набиваться уйма народу, и большинство из них жутко обижается, называя её заносчивой и тщеславной, когда Луна отвечает, что ненастоящие друзья ей не нужны.
Гермиона, которая пишет своим родителем через день, подробно описывая всё, что с ней происходит. Она знает, что после возвращения памяти им тяжело далось осознание собственной беспомощности и опасности, которой весь год была подвергнута их дочь.
Невилл, которому пару раз студенты из разных курсов притаскивают Распределяющую шляпу, умоляя ещё раз достать из нее меч Гриффиндора, после чего Невиллу приходится возвращать шляпу обратно в кабинет директора и густо краснеть, извиняясь перед Макгонагалл, у которой подозрительно сверкают глаза.
Луна, которая с огромным удовольствием обнаруживает, что половина школы читает «Придиру», а однажды встречает пару первокурсников, шастающих по школе после отбоя и пытающихся отыскать морщерогого кизляка.
Гермиона, которая начинает слишком часто наведываться к мадам Помфри за зельем сна без сновидений, и в конце концов её отчитывают за это, как какую-то первокурсницу: «Мисс Грейджер, вы можете нанести своему здоровью непоправимый урон! Уж вас-то я всегда считала разумной девушкой!» — и в результате она узнает, что далеко не одна такая.
Макгонагалл, которая львиную часть свободного время проводит перед омутом памяти, просматривая свои воспоминания об учениках и пытаясь понять, как им можно помочь, но в конце концов смиряется с бессмысленностью этой затеи — невозможно углядеть за каждым и каждого исцелить.
Драко, которому больше не приходят посылки с множеством вкусностей и полезных — дорогущих — мелочей, но каждое письмо от матери он бережно укладывает в чемодан.
Джинни, которой в Большом зале кусок в горло не лезет, и долгое время она ходит туда за компанию с остальными, но обедает на кухне в обществе домовиков. Там она сталкивается со многими учениками, которые, видимо, тоже помнят, как Амикус заставил «излишне прожорливого», на его взгляд второкурсника, съесть всё, что было в пределах досягаемости, и как того потом долго тошнило у всех на глазах.
Гермиона, у которой едва не развивается клаустрафобия — иногда в замкнутом пространстве замка ей кажется, что на нее со всех сторон надвигаются стены палатки, грозя задушить в панике и безысходности, но со временем это проходит.
Дин, который долгое время дёргается из-за любого слишком громкого звука и хватается за палочку — рефлекс, выработанный постоянным страхом того, что за очередным поворотом скрывается Пожиратель смерти или егерь и через секунду ему конец.
Симус, который не сразу понимает, что следует за Дином по пятам, куда бы тот ни пошел, а когда понимает — постоянно себя одёргивает, вспоминая, что за магглорождёнными больше не охотятся и его лучший друг теперь никуда не исчезнет.
* * *
Малфой и Т/И писали совместный проект по зельеварению в Выручай-Комнате. Время от времени они делали передышку и просто болтали.
Т/И и сама не поняла, как их мирные объятия смогли перерасти в ссору. Просто Драко опять начал доказывать что-то своё, а она не выдержала, перешла на крик. И его фраза выбила девушку из колеи:
— Да ты кроме меня никому не нужна!
До Драко вдруг дошёл смысл сказанного. Кажется, он очень сильно сглупил. Но он не нарочно же…
Как же объяснить это Т/И?
А она уже смотрела хмуро, пытаясь скрыть ужасно давящую обиду. В глазах заблестели слезы, но она тут же протёрла их ладонью.
— Я нужна Джорджу, — сказала Т/И. — И он нужен мне.
— Тогда вали к нему, дура, —
