И вслед за осколочными боеголовками пришло взрывное оружие. По сравнению с современным человеческим оружием причудливые, грубые ракеты с черным порохом были просто детскими игрушками, но земля дрожала под ногами, как испуганное животное, когда эти "игрушки" с хрустом падали на стены и здания позади них. Ужасающая барабанная дробь взрывов выбросила огонь и дым, ошметки воинов-варваров, черепицу, строительный камень и обломки дерева выше самих стен, и солдаты Бухты К'Вэрна смотрели друг на друга в шоке и благоговении от явного опустошения оружия людей.

У Мнб Трэга никогда не было возможности поделиться своим шоком и благоговением. Вместе практически с каждым воином своего племени он был стерт с лица земли прежде, чем успел хотя бы смутно осознать, какой ужас таился в фургонах презираемых говноедов.

* * *

- Черт, - сказал Джулиан почти мягко. - Думаешь, мы израсходовали достаточно взрывчатки, Гроннинген?

- Можно надеяться, - флегматично ответил большой асгардец, наблюдая за невероятной завесой дыма и пыли, поднимающейся, как какой-то отвратительный зверь, над разрушенным кладбищем камней, которое когда-то было самой северной частью города Синди.

- Думаю, теперь мы узнаем, - сказал Джулиан, когда его дисплей вспыхнул. - Пора седлать коней, солдаты.

* * *

Мнб Трэг был мертв, но по какой-то случайности баллистики и судьбы, подчиненный, который стоял всего в десяти шагах от старого вождя, все еще дышал. Это больше не будет правдой, и младший вождь знал это, потому что чувствовал, как его силы покидают его вместе с кровью, пульсирующей в его жестоко искалеченных ногах. Но анестезия шока не позволила ему по-настоящему почувствовать боль, и своими угасающими силами он приподнялся на локтях и огляделся вокруг в полном недоумении.

Сама стена все еще стояла, практически нетронутая и жутко украшенная разорванными и расчлененными телами его соплеменников, но аккуратные дома и улицы за стенами были разрушены клубами огня. Пламя вырывалось из разрушенных строений, ревя и прыгая, как демоны, над разбитой пустошью из щебня, и умирающий вождь почувствовал ледяной укол ужаса, когда осмотрел обломки. Не за себя, ибо человеку, который знал, что умирает, больше нечего было бояться, а за войско, следовавшее за Кни Камсаном в его погоне за кавалерией Лиги. Если это ужасное дьявольское оружие могло обрушить такое опустошение на твердый камень и каменную кладку, что произойдет, если оно настигнет воинство на открытом месте, совершенно без защиты?

Эта мысль содрогнулась в глубине его угасающего мозга, и он отвернулся от вида руин. Вместо этого он обнаружил, что стоит лицом к массивным главным воротам города с бастионами... как раз вовремя, чтобы увидеть волшебство.

Перед глазами умирающего мардуканца из ниоткуда появились четыре демона в ряби искажения, подобной колебанию тепла над пламенем. Они были серо-желтыми в крапинку, с двумя руками и выпуклыми головами и телами, а их кожа выглядела как дерево или металл. Пока подчиненный вождь с изумлением смотрел, один из них заставил меч появиться из ничего и глубоко вонзил его в ворота. Точнее, в щель между створками ворот, и металл завизжал, когда демон надавил вниз. Массивные запирающие прутья из бронзы и железа разошлись, как нити, а затем демон заставил свой меч исчезнуть, потянулся, чтобы схватить по одной обитой бронзой огромной панели каждой рукой, и потянул их в стороны.

Младший вождь в ужасе наблюдал, как второе сверхъестественное явление начало помогать первому. Эти ворота были невероятно тяжелыми и слегка деформированными из-за нападения самих боманов на город и мешков с порохом железных голов. Чтобы медленно открыть или закрыть любую из их створок, требовались десятки крепких воинов... Но эти два могущественных демона, сами по себе, были...

А потом он умер.

* * *

Там все еще оставалось несколько выживших боманов, и некоторые из них действительно были на ногах, когда Джулиан навалился всей тяжестью своих доспехов на ворота, и они полностью открылись. Огромные петли были перекручены сверху и снизу, но мягкое железо не могло противостоять мощным "мускулам" костюмов. Только тот факт, что, какими бы массивными они ни были, скафандры были намного легче панелей ворот, помешал бронированным морским пехотинцам мгновенно распахнуть их, но на самом деле этого и не требовалось.

Первые варвары уже рвались вперед, чтобы вернуть врата, и Джулиан задавался вопросом, было ли это мужеством или глупостью - или между ними была разница - что удерживало варваров на ногах. Или, возможно, это была всего лишь боевая ярость, которой славились боманы. Не то чтобы имело какое-то практическое значение, что именно заставляло выживших приходить.

Армия позади него тоже рвалась к воротам, и его нашлемный дисплей показал волну синих значков, мчащихся ему на помощь. Но к'вэрнийцы держались подальше от зоны удара, что означало, что им предстояло пройти значительно дальше, и было ясно, что выжившие варвары доберутся туда первыми.

Не то чтобы это принесло им хоть какую-то пользу.

Джулиан даже не потрудился развернуть свою автоматическую пушку. Так или иначе, они с Мосеевым все еще были заняты открытием ворот, но все было в порядке. Единственный способ, которым пенистые могли добраться до ворот, был через длинный, узкий туннель, и все, что его стреляющее очередями орудие могло бы добавить к бойне плазменной пушки Гроннингена в таком ограниченном пространстве, было бы излишним.

Флегматичный асгардец сделал один-единственный выстрел, который заполнил отверстие туннеля от стены до стены осколком звездного сердца. Половина крыши туннеля исчезла, когда направленный вверх плазменный разряд врезался в нее и вырезал огромный клин из задней части городской стены. Несколько мгновений казалось, что остальная часть крыши туннеля может устоять, но затем она тоже рухнула вниз, унося с собой половину одного из бастионов ворот. Лавина обрушивающейся каменной кладки выглядела так, словно собиралась похоронить морских пехотинцев, но она обрушилась беспрепятственно... и второй выстрел Гроннингена пришелся прямо в зияющую дыру без крыши в нависающей стене, которая когда-то была туннелем.

Заряд ядерного огня ударил в новообразованный щебень еще до того, как он успел как следует осесть, и разрушенные стены и падающие камни просто поднялись обратно в воздух. Часть их массы была преобразована в немного более холодную плазму, но большая ее часть просто добавила свой вес к шрапнели, разлетевшейся от взрыва, как будто сам город восстал против своих захватчиков.

Тот же самый актинический огонь, смешанный с кусками наполовину расплавленного камня, омыл уцелевших боманов... которые быстро перестали жить.