окраине города, я прямо с Таграда открыл портал к пункту назначения. А дальше было просто. Пеленг вел меня к девушке, оказавшейся как раз в своей квартире. Пролетая над столичными зданиями в режиме невидимости, я с удовольствием рассматривал так понравившуюся мне ранее местную архитектуру с, парками и многочисленными памятниками. Я наслаждался огромными зелёными территориями, меняющими свою окраску на осенние цвета, широкими проспектами и домами с многоуровневыми террасами. А когда подлетел к нужному зданию, то увидел, что на семнадцатом этаже прямо на знакомой террасе, не обращая внимания на дождь и прохладную погоду, стоит закутавшись в одеяло Катерина, и смотрит, как мне показалось, именно в мою сторону. Зависнув как раз около балкона, я открыл входную дверь кемпера и увидел, как в глазах ничуть не изменившейся Катрин появляются слезы радости и надежды при виде моей смущенной персоны, висящей в невесть откуда взявшимся в воздухе проеме.

- Ну, здравствуй, милая!- протягивая к ней руки, я спрыгнул с перил лоджии. - Я вернулся, как и обещал…

Багира, которую Катя прекрасно знала, запрыгнула на балкон следом за мной, девушка обрадовалась шорку как старому знакомому, крепко обняв подросшее животное за могучую шею.

Малыш еще спал в своей кроватке, когда Катя мне его показала. Он сладко чему-то улыбался во сне, а я рассматривал это чудо с каким-то умилением, понимая, что это – «сын»! Теперь у меня есть и сын!

Шорк мысленно передала мне фразу: «Я удивлена! Это явно твой детеныш. Он пахнет как ты!». Глупо было отказываться и я признался: «Да - мой, так получилось, Багирочка».

Над кроваткой, как и в земном варианте, висели на веревочках какие-то яркие игрушки-погремушки, а гордая Катя мне шепотом рассказывала, что трехмесячный Виктор уже крепко держит голову, приподнимается на руках и даже пытается издавать звуки, очень похожие на слова межмирового языка! Я-то знал, что он всем нам дается с момента рождения, но пока малыш развивается, ему нужны постоянные тренировки. А Катя рассказывала, что благодаря прокачке минералом «эмпатин» она прекрасно понимает ребенка. Оказывается, это так здорово, когда ты без слов можешь ощущать человека! Она точно знает, что ребенок хочет – есть или пить, что ему неудобно лежать, или хочется в туалет, холодно ему или жарко. Да и малыш на удивление рос не капризным, а очень общительным ребенком. Он словно аналогично считывал эмоции матери и понимал, когда она расстроена, стараясь утешить ее своими неуклюжими движениями и гугуканьем. Он любил веселиться и визжать от восторга. И даже мог произнести слово – мама. Ему нравилась музыка и он периодически пытался подражать музыкальным фразам. Нравилось ему купаться и бывало, что маме изредка приходилось силком вытаскивать малыша из ванны. Он от этого раздражался, но учуяв сердитые мамины эмоции – мгновенно успокаивался. Они с Виктором понимали друг друга без слов и это было великолепно!

Я с удовольствием слушая рассказы Кати, сидя с ней в обнимку на уютном диване, видел, что она рада моему возвращению, и ее эмоции буквально сияли позитивом. Но мои мысли о том, что же меня потревожило – не давали полностью расслабиться разуму. Вроде все хорошо, ребенок жив и здоров, не капризничает, хорошо кушает, растет по графику, даже с опережением своих сверстников, да и по размерам тела – считается здесь богатырем! И Катя внешне выглядит великолепно, несмотря на недавние роды. Но ведь тревожный импульс у меня был?! Я стал осторожно расспрашивать ее о работе, о финансовом благополучии, об отношениях с соседями и коллегами. О том, как сложилась ее судьба после «Великого открытия» в мире Амфи.

Катрин с удовольствием поведала мне, что мир Амфи стал более посещаем, но строго запрещен к любым проявления вандализма, а тем более охоты. Чаще всего это научные и исследовательские экспедиции. Что ее имя знает почти вся страна, и что на работе ей выделили целый отдел, по изучению языка амфи, а также уникального кристалла «эмпатина». И она даже совершила грандиозное открытие, случайно, но все же… Они в отделе разработали прибор, который фиксирует мощность заряда этого минерала. Но как-то однажды, она оставила рядом с микроволновкой один из кристаллов эмпатина, а когда вновь взялась за его исследования, то обнаружила что его запас энергии увеличился! Пока Катя об этом феномене никому не рассказывала, так как почти сразу у нее начались схватки и девушку повезли в больницу рожать. А так… на работе до родов было все хорошо. Зарплату в декрете ей выплачивают, так что на жизнь им с малышом вполне хватает. Коллеги ее уважают, а тех, кто по каким-то причинам ее недолюбливает - она легко вычисляет по эмоциям и старается держаться от подобных людей подальше. Но сейчас она пока временно в декретном отпуске, который продлится еще три месяца, после чего придется вновь возвращаться на работу. Соседи ее уважают как ученого и соседку, периодически помогая ходить за продуктами. Да и она теперь может похвастаться улучшенными кулинарными навыками, хотя ранее, как я знал, Катрин не любила готовить. Услышав такое признание, я естественно намекнул, что неплохо бы с дороги накормить своего мужчинку! Катя рассмеялась, вспомнив подобный эпизод из нашего с ней приключения в мире Амфи, и поиграв руками своим еще более выдающимся после родов бюстом, пошутила:

- Ты этого хочешь или просто поесть?

- И то и другое! – с улыбкой парировал я. – Я по всему изголодался!

Пока девушка готовила на кухне обед, я вновь подошел к кроватке с сыном. Тот на удивление уже лежал с открытыми глазами. Увидев над собой лицо незнакомого человека, он не стал плакать, а наоборот попытался произнести какое-то слово, очень походившее на вопрос межмирового языка: «Ты кто такой?»

- Я – папа!

- Па-па, - неожиданно повторил он за мной слово и стал его вновь повторять: Па-па-пап-па-а-а! Ма-ма, па-па…, - гу-ы-а! – после чего весело засмеялся.

Катрин, услышав его смех вышла из кухни, но заметив, что я стою у кроватки, улыбнулась своим мыслям и вновь скрылась на кухне…

Когда мы с сыном удовлетворили свои пищевые и физиологические потребности, я, лежа в кровати с Катей, продолжал интересоваться делами в городе и стране. Багира в это время забавлялась с мальчиком, опущенным к ней на ковер. Ребенок с веселым визгом тискал шерсть этого странного зверя, исследуя «новую игрушку», а шорк, периодически становясь невидимой, следила за его удивлением, а также присматривала, чтобы он не уползал далеко.