Чжу подавила облегчение, вызванное тем, что Ма избежала наказания, а то у нее задрожали бы руки и поплыла бы линия, которую она рисует. Мадам Чжан продолжала причитать, а Чжу вернулась мыслями к своей приближающейся армии. Она так и не раздобыла никакого оружия для Ма. И не придумала, где его взять. Теперь осталось всего два дня. Потом Юйчунь доберется до Даду, и нужно будет устроить покушение. Может, Ма выпросить у Великого Хана еще одну заколку? Если он правда на нее не сердится… но как увидеться с Ма и сказать ей это?

Когда Чжу закончила рисовать брови, Мадам Чжан приказала подать шкатулку с украшениями, достала причудливый церемониальный наголовник вместо обычных нефритовых заколок на весну.

— По какому случаю? — спросила удивленная Чжу, прилаживая головной убор.

— Хоть я уже и не контролирую свою армию, — горько сказала Мадам Чжан, — мне, по крайней мере, продолжают доносить о ее действиях. Великий Хан не стал дожидаться столкновения войск. Он отправил диверсионный отряд взять Чжу Юаньчжана живым. Прошлой ночью им это удалось. Великий Хан решил публично казнить его сегодня после обеда, как только привезут в город.

Пораженная Чжу оцарапала Мадам Чжан наголовником. Та вскрикнула и занесла руку для удара, но сменила гнев на милость, одарив Чжу великодушной улыбкой:

— Какая ты неловкая, с этим своим жутким увечьем! Но я прощаю тебя. Ты, наверное, просто очень удивилась. Зато сможешь наконец полюбоваться, как Чжу Юаньчжан получит свое!

Чжу едва слушала. Ее ум закипал от ужаса. И не только при мысли о том, что Юйчуня поймали и привезли в столицу, чтобы устроить, несомненно, самую зрелищную казнь, какую только способен измыслить Великий Хан. Ее волновало другое: если ханский отряд поймал Юйчуня и не разобрался сразу же, что взяли не того человека, значит…

Она представила себе эту картину: Юйчунь, осознав, что в защите нашлась брешь и лазутчики, посланные поймать короля, приняли его за Чжу Юаньчжана, отрубил собственную правую кисть, чтобы продолжать маскарад.

Она застыла, застигнутая волной печали, причудливо смешанной с бурным горем от потери Сюй Да. В отличие от самой Чжу, которая толково, но не слишком зрелищно управлялась с мечом, Юйчунь был самым одаренным бойцом молодого наньжэньского поколения. Чжу сама отправила его на обучение, видела, что он буквально живет стремлением достичь мастерства в воинском деле. И вот он пожертвовал своей драгоценной правой рукой, в которой держат меч. А через несколько часов пожертвует всем собой и умрет вместо нее.

Но…

Сквозь дурман боли до Чжу дошло: Юйчунь — не она. Великий Хан захватил его, полагая, что страшная публичная казнь Чжу Юаньчжана нанесет фатальный удар боевому духу армии, приближающейся к Даду. Что они дрогнут и побегут. Но, медленно подумала Чжу, это неверное предположение. Пусть даже Великий Хан не понял, что поймал не того человека. Армия-то поняла! Они знают, что их кандидат в императоры все еще жив.

Если Чжу позволит Юйчуню умереть за нее, войско не разбежится, а продолжит поход на Даду согласно плану. У Чжу будет два дня на поиск оружия для Ма. Два дня им с Ма на подготовку, чтобы не провалить покушение.

Прежняя Чжу сделала бы выбор без колебаний. Но на это раз она заколебалась. Она вспомнила страдания Сюй Да, смерть Цзяо в подарок от Ма. Представила себе медленную страшную казнь, придуманную Великим Ханом для Юйчуня. Неужели последний и тогда скажет, что это его добровольный выбор, его подарок, что все ради победы?

Пока она стояла, как громом пораженная, к круглому окну напротив туалетного столика подбежала служанка, заслонив собой вид на изящный бонсай.

— Императрица! Я только что видела Госпожу Шинь в саду.

Мадам Чжан бросила острый взгляд в окно.

— А меня это должно интересовать?

Но служанка, нимало не смущенная, вся тряслась от сдерживаемого волнения: уж такие важные новости она принесла.

— Ее тошнило в кустах.

Чжу снова вздрогнула, однако на этот раз Мадам Чжан ничего не заметила. Она встала так резко, что жемчужины на ее головном уборе застучали будто градины.

Она выпалила, как из пушки:

— Веди меня к нему!

* * *

Мадам Чжан торопливо поднималась по деревянным ступеням Лунного Дворца, одной из пагод-близнецов, которая, подобно рогу цилиня, торчала над островком в середине озера в Имперском Городе. Чжу со служанками спешили вслед за ней. Храмовый запах благовоний и полированного дерева в сочетании с гудящими от долгого подъема ногами и горящими легкими, воскресили в памяти Чжу времена ее послушничества. Чжу всегда презирала ностальгию, но теперь ее вдруг охватило горе. Горевала она не по Ухуаньскому монастырю, а по единственному человеку, которого знала в том стертом с лица земли месте. Теперь эти воспоминания принадлежали ей одной, хранились в ней, как сутры в пустотелом золотом Будде на первом этаже храма.

Великий Хан стоял на внешней галерее верхнего яруса пагоды. Его интересовали главные южные ворота внешней стены, через которые должны привезти пленного Чжу Юаньчжана. Пятью этажами ниже, на озере, ломался последний зимний лед. Охотничьи угодья Дворцового Города превратились в бело-розовый океан цветущих деревьев, в ожившую грезу об изобилии за тремя стенами, которая резко контрастировала с пейзажами, окружающими Даду, и подступающей с юга армией. Вокруг пронзающей небо верхушки храмовой пагоды, похожей на лотосовый бутон, порхало несколько подхваченных ветром лепестков. Железные колокола пели на каждом из пяти крытых ярусов храма. Мелодичный звон вместе с лепестками летел в Небеса.

Великий Хан спокойно развернулся к Мадам Чжан, явно не озабоченный ее грозным видом.

— Приветствую Императрицу.

Когда они сошлись лицом к лицу, оказалось, что Великий Хан выше, чем думала Чжу. Статности придавали ему и черное одеяние, на котором золотые драконы скорее тускнели, чем выделялись, и высокая прическа с золотой заколкой. Другой человек с такой внешностью выглядел бы мужественным, подумалось Чжу. Но Вану Баосяну это, очевидно, было не нужно. Его женственность казалась нарочитой, вызывающей.

— Это правда? — спросила Мадам Чжан высоким от злости голосом. — Госпожа Шинь беременна?

Великий Хан саркастически поднял брови:

— Похоже на то.

— Так вот как вы мне отплатили! Я отдала вам все — свою армию, свою верность. Я и на трон вас возвела!

— И за это я благодарен. Но почему вас волнуют дела Госпожи Шинь? Вы Императрица. Я никогда не отниму у вас титул. Разве вы хотели чего-то другого?

Мадам Чжан подарила