Красиво, конечно, но вот целесообразность такого строения, как резиденции власти, для меня была весьма сомнительна. Ну вот как эту красоту оборонять? Окна эти огромные витражные, башенки высокие и, на взгляд, довольно хрупкие и никаких замковых стен в обозрении. Только высокие густые кусты. Видимо, хорошо живут в этом мире, раз нападения не опасаются. Ну и ладно, главное — далеко идти сейчас не придется. У меня был очень долгий день, и я надеялась, как можно скорее донести свою позицию по отбору до императора и воссоединиться в трепетном объятии с кроватью. Скоро будут уже вторые сутки, как я без нормального сна, оттого характер и настроение у меня стремительно портились. А некромант в плохом настроении — это опасный некромант.

Красота сада, радующего глаз невиданными крупными цветами, впечатлила не только меня. Избранницы тихо переговариваясь тыкали пальцами в кусты, изображающие диковинных зверей и особо необычные соцветия. Сари рядом тоже крутила головой, сверкая любопытным взглядом. Но гораздо больше меня удивили те, кто за этим садом, видимо, следил.

Крохотные человечки, высотой где-то в две ладони, одетые в яркие, красочные костюмы, дикого сочетания красных и зеленых цветов. Лица у всех — словно кукольные, очень красивые и чистенькие, а на головах красные колпаки. И вот эта мелочь небольшими группками копала под кустами, подстригали их, вдвоем орудуя одними огромными ножницами, и даже хором тащили длиннющую, но очень узкую лестницу.

— В первый раз видишь? — перехватила мой ошалевший взгляд Сари.

— Ага, — задумчиво поддакнула ей, провожая взглядом, как один из малышей тянул за собой огромную тележку с охапкой остриженных веток, — а это кто?

Мне-то уже представлялось, что это некие духи природы, из любви к ней-матушке оберегающие императорский парк. Поэтому ответ прозвучал для меня шокирующе.

— Это гномы, — с улыбкой просветила меня рыжая. — У нас их тоже много, они часто в наемные работники идут, особенно на физическую работу — грузчиками там, разнорабочими.

— Гномы? — удивленно уточнила я, вновь переведя взгляд на суетливо-важную мелочь, шныряющую в густых цветах.

— А что, у вас таких нет совсем? — заинтересованно уставилась на меня девочка.

— Ну почему же, — заторможенно ответила ей. — Есть. Просто они немного… кхм…другие.

— Выше?

— Есть такое.

— А в земле тоже любят копаться? — любопытствовала Сари.

— В каком-то смысле, — замялась я, не зная, как бы объяснить, какие у нас есть «гномы».

Плечи у них по ширине, почти как у сурового дяди, шаг в шаг следующего за нами. Хотя по росту они меньше его раза в два. Бороды, скрывающие лица почти до самых бровей. Ходят они, по уши затянутые в кольчугу и броню, а за спиной всегда огромная секира. Вот это наши гномы. А еще они пьют, как бессмертные и ругаются так, что уши вянут. И вот работу с растениями они вообще не уважают, и по натуре через одного войны, либо кузнецы. Иногда ювелиры — самые талантливые из существующих. Ну а в земле они ковыряются исключительно в каменной и в поисках руды, разве что.

В общем, да, налицо яркое различие культур. Даже как-то страшно стало, как же здесь извратят остальные привычные мне вещи. Как-то я слишком быстро отпустила мысль, что это чужая грань. Надо как-то повнимательнее быть с окружающим миром. И желательно уточнять все, даже если кажется, что предмет вполне знаком.

Один из гномов, тот, что с тележкой, видимо, заметил мой пристальный взгляд и остановился, вскинув на меня фиолетовые глазки с пушистыми черными ресницами.

— Че вылупилась, дылда белесая! — басовито выдал он, скривив прелестное личико. — Здесь тебе не тиатра. Хочешь пырить — гони злата! — и требовательно так ручку мелкую протянул.

Я лишь удивленно икнула в ответ.

Почувствовав, как меня мягко подтолкнули в поясницу, машинально зашагала дальше, пытаясь соотнести увиденное с услышанным.

— Вы не смотрите, что они маленькие и аккуратные. Гномы — это сила, раздраженность и вредность взрослого человека, сжатые в маленький рост, — тихо просветил меня фон Грейслинг, продолжая подталкивать в спину, чтобы мы не отстали. — А еще они пьяницы, ругаются, как матросы и за звонкую монету матушку родную продадут. Правда, только если заплатите достойно, — хмыкнул насмешливо.

Ну хоть что-то сошлось. Может, видом и непохожи, а вот по внутреннему содержанию вполне.

— И все же удивительно, что мои гномы столь отличаются от местных, а ваши оказались похожи, — пробормотала себе под нос, стараясь больше не пялиться на странных садоводов.

— Ничего удивительного — соседняя грань все же, — беспечно пожала плечами Сари.

А я опять запнулась, чуть не рухнув носом в сочную зеленую травку под ногами. Хотя это, конечно, не самый плохой вариант. Еще час, и я сама с удовольствием в нее упаду, лишь перевести тело в горизонтальное положение. Но пока мне это не позволила сделать вовремя подставленная рука ловкого дяди одной рыжей.

Эх, всем бы таких родственников.

Впрочем, сейчас есть и поважнее информация к размышлению.

— Как это соседняя? — заторможенно уточнила у девочки.

— Наш грань соседствует с этой. С другой стороны примыкает к мирам Воина, — пояснил вместо рыжей фон Грейслинг.

Только открыла рот, чтобы вопросить, как такое может быть, но тут же его захлопнула.

Конечно, Милостивая сказала, что все боги согласились предоставить конкурсанток. Неудивительного, что и сама Любовь решила притащить кого-то из другого подвластного ей мира. С другой стороны, теперь понятно, как фон Грейслингу удалось переместиться вслед за племяшкой.

— Повезло вам, — заметила, почти не скрывая зависти в голосе, — можете стрясти с императора портал и просто домой вернуться.

— Не можем, — сквозь зубы отозвался мужчина. — Никто не может уйти в свой мир до конца этого мероприятия. По крайней мере, пока нам заявили так. Впрочем, этот вопрос еще можно будет уточнить у Гордуила, — закончил задумчиво уже почти себе под нос.

Значит, мне не показалось — о жителях этой грани и даже этой конкретной страны фон Грейслинг явно осведомлен. И похоже, имеет связи в довольно высоких кругах.

Интересно, кем же является в родной грани, этот самый заботливый дядюшка в мире?

Глава 3. Смерть и отбор

Богатые люди никогда не бывают сумасшедшими (они эксцентричны), и точно так же они не бывают грубыми (они честные и непосредственные).