— Ладно, пацаны, давайте по норам и спать, — видя, как залипает Танк, зевнул и Степаныч. — Завтра нас ждет тяжелый день.

Тренер скрылся в своем номере. Мы с Танком пошли в свой. Товарищ мой сразу, без захода в ванную комнату, распластался на своей кровати (кстати, простыни нам успели поменять, пока мы по ресторанам шлялись) и через пару минут уже похрапывал. Я сходил в душ, где постоял под струей холодной воды, смывая с себя всю грязь сегодняшнего дня. Выйдя из душа, включил телек, пощелкал по каналам, думая что-нибудь глянуть перед сном, да ничего не нашел. Как бы я ни пыжился, как бы ни уверял себя, что все будет в порядке, окончательной уверенности у меня все же не было, да и откуда ей быть? Присутствовало отчетливое понимание, что соперники в турнире опытные, у многих есть спортивное прошлое, а у многих не совсем спортивное, но тоже вполне себе боевое. Разница в весе тоже не могла не сыграть свою роль… если большой боец умел правильно пользоваться своими габаритами, чувствовал их, то у мелкого бойца не оставалось шансов. Даже самого смелого волка разорвет лев…

С этими мыслями я начал проваливаться в сон, и, наверное, уже бы уснул, но вдруг откуда-то, сквозь вязкую пелену сна, я услышал стук. Слух у меня всегда был чуткий, и в новом теле не подвел. Я открыл глаза, прислушался. Нет, не показалось. Стук повторился. Правда, стучали не в дверь…

Тук.

Стукнуло в третий раз. Мне сразу стало понятно, что звук идет от окна. Похоже, что кто-то кидал камушки, чтобы мое внимание привлечь — или Танка.

Только кто?

Я сел на краю кровати, встряхнул головой, прогоняя сон, и пошел к окну, отдергивая штору и выглядывая на улицу…

Глава 7

Лидка, что ли⁈

Точно, она! Я выпучил глаза на девчонку, которая как раз замахнулась для того, чтобы кинуть очередной камушек. Но завидев меня, высунувшегося из окна, она опустила руку.

— Привет, Сережа, — совершенно растерянно сказала она, как будто и не рассчитывала, что я выгляну.

— Привет… — нахмурился я.

Очень интересно. Я несколько секунд пытался въехать, что делает аптекарша в Сочи у гостиницы «Кавказ». А потом осенило — конечно, она приехала с Зауром и Демидом, чтобы обеспечить курс «витаминок» на турнире. Сам я от химии отказался, а вот Танк, напротив, считал, что химоза помогает при подготовке, и отказываться от нее на выезде не собирался. Тем более, что Степанычу было, по большей части, все равно. О вреде таких препаратов тогда если и подозревали, то считали риск не большим, чем от выпитой рюмки водки. А на мои предостережения Танк только фыркал.

— Может, спустишься? — Лида выкинула камушек, отряхнула ладони, уперла руки в боки. — Или так и будешь на меня смотреть?

— Сейчас, подожди. Пару минут.

Я быстро натянул штаны и майку, выскочил из номера, на всякий случай закрыв дверь, за которой спал Танк, на ключ. Сбежал по лестнице, прошмыгнул мимо администраторши, красившей ногти за своей стойкой. Вышел на улицу.

Девчонка ждала меня неподалеку от входа, но садиться на лавку рядом с дверьми не стала, как будто не хотела, чтобы о нашей встрече кто-то узнал. Она стояла, обняв саму себя за локти, и осматривалась по сторонам.

— Лид, — негромко позвал ее я.

Она обернулась, вздрогнула. Если вспомнить, как мы разошлись в прошлый раз, неудивительно, что сейчас я как-то замялся и не знал, с чего начать разговор. Были шальные мысли, что жизнь развела нас, как в море корабли, раз уж у аптекарши появился ухажер, который мог ей дать то, что я не давал — внимание и время. Но раз она первая пошла навстречу, то почему бы и да, как говорится. Пусть говорит, что ей надо.

На несколько секунд повисла тишина, видимо, не только я испытывал неловкость. Желая ситуацию разрядить, я коротко пожал плечами.

— Не ожидал тебя увидеть здесь… вернее, здесь — ожидал, но не думал, что ты захочешь встречи.

Я думал, что она хочет чего-то вроде выяснения отношений, хотя вроде и не было для этого повода, но все же. Однако Лидка вдруг уж очень решительно шагнула ко мне, взяла меня под локоть и повела подальше от входа в гостиницу.

— Нам надо серьезно поговорить, Сергей.

То, что речь в разговоре пойдет не о романтике, я уже понял. Лида была ужасно напряжена.

— Ну пойдем поговорим.

Я не стал сопротивляться, и она отвела за одну из клумб, где нас не было видно. Встала напротив меня и пристально посмотрела мне в глаза.

— Сереж, тебе нельзя выступать, — резко перешла она к сути дела, с жаром выпалив эти слова.

— М… это еще почему ты так решила? — я приподнял бровь.

— Они все будут колоть эфедрин, пептидные гормоны и, возможно, что похуже… мельдоний, который я колола Танку и другим нашим — ребячество, — всплеснула руками Лидка. — Там все куда серьезней, Сереж. Демид засунул меня в медицинскую бригаду, так вот там мне сказали, что колоть перед боем будут каждого. Для зрелищности, понимаешь?

Я невольно скрестил руки на груди. Про допинг я знал кое-что. Существовали разные виды такого рода «помощи», начиная от препаратов для сгонки веса, кончая более серьезной химией, по сути — наркотой, которая блокировала боль, гасила инстинкт самосохранения, повышала выносливость. Видел я ребят, которые, нажравшись такого дерьма, превращались в зомби, и их просто невозможно было уронить на пол. Ну как невозможно — они падали, но тотчас вставали. И чтобы выиграть у такого, его следовало просто забивать… До полной отключки.

Другими словами, никакой неожиданности в том, что на турнире подпольных боев будет использоваться химоза, для меня не было. Опасаться дисквалификации, осуждения или прочего здешним бойцам не было никакой необходимости. Хоть вместо крови себе в тело химикаты залей — никто слова не скажет. Такие времена. Готов к этому — выходи и бейся, а я был готов. Впрочем, колоть себе какую-то гадость я не собирался однозначно.

Однако для Лидки, которая была очень далека от мира кровавого спорта, это стало неожиданностью. Знала бы она, что тот же безобидный на вид мельдоний в 21 веке был запрещен для спротсменов!

— Прорвемся, Лид, — улыбнулся я. — Неожиданно приятно, что ты за меня переживаешь. Твой хахаль ничего не скажет? А то не хочется расстраивать пацана.

Лида неожиданно рассердилась.

— Дурак ты, Сергей! Тебя же завтра забьют, в лучшем случае — инвалидом останешься… — она горько вздохнула, а потом ее глаза сверкнули таким задорным огоньком: — Давай сбежим? А? Хочешь, я тебе уколю препарат, чтобы у тебя температура поднялась…

Она начала тарахтеть, предлагая разные варианты, которые, по ее разумению, должны были мне помочь не выходить на бой. Фантазия у девчонки работала хорошо. Но, во-первых, теперь у меня уже не будет шанса отказаться от выступления, на ринг я не выйду только в том случае, если отправлюсь на кладбище. Во-вторых, я не собирался сниматься. Это было действительно тем, что мне сейчас нужно.

— Никто меня с боя не снимет, — я взял ее за плечи и посмотрел в глаза, и медленно проговорил, стараясь заглушить ее испуг. — Я понимаю, зачем и для чего это делаю. Это мой выбор, и никто меня не заставлял.

— Но, Сереж… — она осеклась, поникла.

Глаза аптекарши наполнились слезами.

— Все в порядке, — предпринял еще одну попытку ее успокоить. — Мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, я…

Лидка не стала слушать, вывернулась, высвобождаясь из моих объятий, и, развернувшись, пошла прочь от гостиницы быстрым шагом.

Останавливать ее я не стал, хотя в груди что-то сжалось. Вернулся в номер.

Засыпал ворочаясь, как дурак, прислушиваясь — не стучат ли еще камушком по стеклу, вдруг аптекарша вернется? Но нет. Уже засыпая, понял, почему Лидка меня выманивала и не стала идти в номер — нельзя, ее даже поселили, похоже, отдельно, чтобы никаких контактов не было с конкурентами. Ну вполне логично, кстати. Такие контакты чреваты самыми разными последствиями, хотя, конечно, я верил, что Лидка ни за что не предаст.

Наутро к нам зашел Заур, чтобы пожелать удачи перед боями и поблагодарить за то, что мы с Танком всё равно согласились драться даже в этих новых условиях.

— Ну что, с богом, пацаны, — он пожал нам руки поочередно. — У меня для вас хорошая новость есть.