Лилиан молча берёт виски.

–Чин-Чин,– я делаю несколько глотков, не сводя с неё взгляда. Отдал бы многое, чтобы узнать мысли Лилиан. Она рассеянно подносит стакан к губам. Закашлялась. Я не в силах сдержать улыбки, нозаставляю допить до дна.

Она хватает воздух ртом, но упорно молчит. Что же, пусть приходит в себя. Я прохожусь по комнате, зажигаю свечи, включаю музыку, припасенную для мотыльков, залетевших на огонёк, и достаю из тумбочки чёрный шейный платок. Оборачиваюсь. Лилиан сидит на краю постели, натянутая как гитарная струна.

–Сними рубашку… Пожалуйста,– я хочу вывести её из ступора, но рискую сейчас вогнать в еще больший.

Она облизывает губы и, торопливо спустив мою рубашку с плеч снова замирает.

–Ты очень красивая, Лил. Теперь я хочу, чтобы ты сняла с себя бельё.

Грудь Лилиан вздымается от волнения, когда она снимает лифчик и трусы. Совершенно не кривляясь, а краснея и путаясь в лямках. Это возбуждает до дури.

–Погладь себя.

–Павел, нет!

–Я сказал, погладь себя.

Лилиан касается уже и без ласки затвердевших сосков, и губы её приоткрываются.

–Ты выполнила вчера моё первое задание?

Её щёки принимают пунцовый оттенок.

–Выполнила задание?– я подхожу к ней, пропуская чёрный шёлк между своих дрожащих пальцев.– Совсем забыл, ты ведь не умеешь говорить «да». Но и «нет» ятоже не услышал.

–Выполнила,– читаю буквально по губам.

–И в тот момент ты думала обо мне?

–Не совсем.

–Ого! Я был не один в твоем воображении?

–Ты был капитаном пиратского судна,– улыбка чуть трогает губы Лилиан.

–Вот, дьявол, нужно переходить на ром,– я убираю пряди волос с её лба и показываю платок.– Я сейчас завяжу тебе глаза. Представь, что это такая игра.

Лилиан недоумённо смотрит на меня.

–Неужели, решил дождаться моего согласия в кои-то веки?

–Нет,– я провожу рукой по её щеке, и беру за подбородок.– Ты ведь и так уже на всё согласна?

Она хватает мои пальцыи на мгновение ощеривается как кошка, но тут же берёт себя в руки.

–Ты заводишься с пол-оборота, но умеешь и сдерживаться. Это хорошо. Итак, Лил, в спальне от тебя я хочу слышать только «да».

–Да,– тихо произносит Лилиан.

–Скажи громче,– требую я.

–Да.

–Раздвинь ноги.

Она слушается и одним движением головы откидывает непослушные волосы, вновь упавшие на лоб. Её рот чуть приоткрывается. Мне кажется, она делает так, когда волнуется.

Я повязываю Лилиан на глаза платок и невольно замираю, любуясь ею. Настолько она соблазнительна в своей решимости.

–Хочу тебя,– я беру стакан с остатками льда и слегка встряхиваю его. Лилиан вздрагивает от звука столкнувшихся друг с другом льдинок.– Ляг на спину и ничего не бойся.

Лилиан подаётся назад и вытягивается на постели, как кукла в подарочной коробке.

Я ложусь рядом и, достав льдинку из бокала, очерчиваю холодным кончиком контур чуть припухших губ. Капля с ароматом виски стекает Лилиан в рот, и она жадно проглатывает её. Я, не спеша,провожу льдинкой по загорелой шее Лилиан, кружу вокруг сосков и спускаюсь на живот. Её шелковистая кожа покрывается мурашками, когда очередная капля соскальзывает в маленький, аккуратный пупок.

–Согни ноги в коленях,– голос мой дрожит, когда взгляд падает на идеально гладкие персиковые складки кожи в треугольнике бёдер.

Беспутная льдинка спускается в самый низ живота, и там мои пальцы сменяют её.

–Да ты течешь, как ручей весной,– шепчу я, мечтая не взорваться, и надавливаю большим пальцем под влажный бугорок.– Хочешь, чтобы я поцеловал тебя там?

–Да,– тяжело дыша, она цепляется руками за спинку кровати.

Яприникаю к опьяняющему источнику, но хватает меня ненадолго. Стянув штаны, я устраиваю «забег» на короткую дистанцию и с рычанием изливаюсь в Лилиан, наплевав на все предосторожности. Мне хочется пометить её собой.

–Это всё?– выдыхает она мне в ухо.

–Что ты, милая,– я привстаю на локтях и стягиваю с её глаз платок.– Только начал.

Во взгляде с поволокой плещется наконец-то настоящее желание:

–Тогда я снова говорю: «Да».

Мы любим друг другадо рассвета. И толькокогда первый луч солнца проникает в окно каюты, я в последний раз касаюсьизмученныхгуби, перевернувшись на спину, протягиваю к Лилианруки:

–Иди ко мне, детка.

Она лежит, не шевелясь, и не сразуоткликается.

–Павел… Непошевелиться.

Я не могу не рассмеяться ис лёгкостьюперетягиваю обмякшеетело на себя.

–Тебе было хорошо?

—Да,– она уютно устраивается на моей груди.

–Ты утром будешь снова моей ласковой девочкой?

–Да.

Мы засыпаем, обнявшись. Когда я открываю глаза около полудня, Лилиан рядом нет.

Как и многих других мужчин на земле, меня допекает утреннее желание.

–Лилиан!– кричу я.

В ответ тишина. Внутри меня вскипает негодование. Уже второй день начинается не так, как я хочу. Твою налево! Я хочу видеть влюблённые глаза Лилиан, чувствовать её около себя, и чтобы ее нежный ротик… Если она готовит мне завтрак, прощу, но подозреваю, что яичницы с кофеэтим утром не дождусь, если останусь лежать в постели.

* * *

Павел

Я нахожу Лилиан на палубе, она сидит в шезлонге с блокнотом на коленях и увлеченно скрипит ручкой в виде пера. Не иначе ночные впечатления пробудили музу, а та,в свою очередь,заставила подопечную променять утреннюю негу написательский труд.

–Лилиан, детка,– я сажусь напротив неё на дощатый настил, намеренно не застёгивая рубаху и поигрывая мускулами на груди.– Доброе утро!

–Привет,– она мельком смотрит на меня и снова утыкается в свои бумаги.

–Какое тёплое приветствие,– едкое замечаниесрывается с моих губ.

–Да, сейчас, подожди минутку,– бормочет она.

–Мнекинуть тебя в воду?– я настолько обескуражен ее поведением, что меня разбирает смех.– Эй, дрянная девчонка, герой твоего романа проснулся.

Ноль внимания. Я выдергиваю её из шезлонга и встряхиваю как котенка.

–Тебе повезло, что за бортом могут оказаться акулы,– мне, наконец, удается завладеть её вниманием.– Иначе ты бы уже принимала там утреннюю ванну.

–Павел,– она обвивает мою шею руками.– Ну не могу я так взять и бросить всё на полуслове. Неужели, тебе неподождать минут пять?

–Нет, милая,–я перекидываю ее через плечо итащув спальню, чтобы наверстать упущенный час утреннего блаженства, отодрав ее как давно желал.