Из Белой гостиной двери вели в самый большой зал дворца — танцевальный. По всему его периметру на постаментах были установлены каннелированные колонны, стены украшала золоченая лепнина, а люнеты — овалы с горельефами танцующих путти. Хрустальные люстры работы французских мастеров, жирандоли, консоли, выполненные русскими мастерами, дополняли убранство зала.

Среди парадных помещений второго этажа необычным оформлением выделялась Черная гостиная, название которой связано с тем, что в ней стояла мебель, обитая черной тканью с желтым рисунком, и такого же цвета портьеры висели на окнах. Гостиная была обильно декорирована лепными позолоченными украшениями, зеркалами в резных рамах, хрустальными светильниками. Далее дверь вела в Мавританскую гостиную, стены которой покрывал сплошной резной орнамент растительного рисунка. Он был выполнен из мастики и расписан сусальным золотом и масляными красками яркого синего и красного цветов. Гармонично сочетались с убранством гостиной хрустальные люстры и такие же светильники на стенах. Дополняли интерьер восточные, наборного дерева банкетки и стулья.

Не менее богато выглядели, судя по акварелям Премацци, жилые покои хозяев, расположенные на первом этаже.

Журнал «Зодчий» писал: «Кто в Петербурге не знает это великолепное и грандиозное здание, украшающее Английскую набережную, этот несомненный перл в целом ряде оригинальных творений А. И. Кракау. Как много вкуса и художественной меры вложил он в обработку деталей и как талантливо сохранил целостность общего впечатления. Внутренность дворца, отделанная в стилях итальянского барокко, мавританском и эпохи французского ренессанса, говорит за тонкий вкус художника, его умение счастливо пользоваться местными условиями и добиваться значительных успехов полезной простотой».

До настоящего времени в доме сохранилось пять помещений, исполненных Кракау: столовая, концертный зал, Желтая гостиная, библиотека и приемная. В столовой в стиле ренессанса, отделанной светлыми резными дубовыми панелями, имеется камин из черного мрамора с малахитовыми вставками, декорированный живописью. На акварелях Премацци мы видим дубовый мебельный гарнитур с желтой сафьяновой обивкой. Два резных буфета из гарнитура и сейчас составляют убранство этого помещения. В концертном зале лепные украшения обрамляют четыре овальных портретных медальона; лица, изображенные на портретах, до сих пор не установлены. Желтая гостиная отделана золоченой лепниной и расписными панно из штофной ткани. Над дверными проемами — живописные десюдепорты с пасторальными сценами. Мебельный гарнитур, стоявший здесь ранее, был обит желтым шелком. В библиотеке находится двенадцать шкафов. Они имеют ту же резную отделку, что и три тамбура с дверями, ведущие в эту комнату. Дубовые резные панели стен и потолка библиотеки составляют единую композицию. И наконец, последнее помещение — приемная, скромный интерьер которой резко контрастирует с соседними комнатами, в частности с кабинетом, перестроенным в конце XIX века архитектором Максимилианом Егоровичем Месмахером.

Мысленно перенесемся в 1862 год. Александр Людвигович Штиглиц поселился в своем новом дворце на Английской набережной сразу после завершения отделочных работ. В это время он уже отошел от дел и жил на ренту с трех миллионов годового дохода, широко покровительствуя наукам и искусству. Обладая огромным капиталом, все состояние хранил только в русских банках, чего не делали многие его соотечественники. В ответ на замечание одного из банкиров о ненадежности такого капиталовложения Штиглиц заметил: «Отец мой и я нажили свое состояние в России, и если она окажется несостоятельной, то и я готов вместе с нею потерять все свое состояние».

Когда государству потребовалась помощь в постройке железных дорог, А. Л. Штиглиц, как мы знаем, первым субсидировал это строительство. Во время Крымской войны он помог правительству получить иностранный заем. Когда же остро встал вопрос о нехватке в России квалифицированных мастеров в художественной отрасли, А. Л. Штиглиц основал Училище технического рисования (ныне Санкт-Петербургская художественно-промышленная академия, Соляной пер., 13), а затем филиалы в других городах России. Училище готовило живописцев, графиков и скульпторов для художественной промышленности, а также учителей рисования и черчения для средних общеобразовательных и профессиональных учебных заведений. Учащимся выплачивалась хорошая стипендия. Здание для Технического училища было также возведено по проекту А. И. Кракау при участии Р. А. Гедике.

Штиглиц передал в училище в качестве экспонатов с большим вкусом подобранные предметы декоративно-прикладного искусства, которые ранее находились в доме на Английской набережной. Кроме коллекции живописи, в особняке Штиглица имелось уникальное собрание шпалер и гобеленов. В своем завещании барон отписал училищу множество предметов декоративно-прикладного убранства и денежную субсидию. В качестве обоснования он писал: «Не имея потомков и желая навсегда связать свое имя с общеполезным для Российской империи учреждением». Сумма завещания составляла приблизительно 8 миллионов золотом.

Средства расходовались на перестройку училища, его содержание, оплату труда преподавателей, служащих, стипендии студентам, создание и пополнение библиотеки и коллекций. На средства Штиглица в Петербурге были открыты рисовальные классы для детей и взрослых — рабочих Нарвской мануфактуры, рисовальные классы в Ярославле для рабочих, Рисовальная школа в Иваново-Вознесенске, Рисовальное училище в Саратове. В Костромской губернии была создана художественно-ремесленная мастерская золотосеребряного дела. После смерти Александра Людвиговича в училище была установлена белая мраморная статуя, изображающая его сидящим в кресле.

Не имея своих детей, Штиглиц взял на воспитание, а затем удочерил девочку, вероятно, внебрачную дочь великого князя Михаила Павловича, — Надежду Михайловну Июневу. Когда она выходила замуж за члена Государственного совета Александра Александровича Половцова, Штиглиц подарил ей миллион деньгами и особняк на Большой Морской улице (ныне дом 52). После смерти А. Л. Штиглица в 1884 году дворец на Английской набережной унаследовала Надежда Михайловна, которая продала его в 1887 году великому князю Павлу Александровичу.

Впервые Павел Александрович увидел дом 5 ноября 1886 года. Он приехал смотреть его со своим братом, великим князем Сергеем Александровичем. Братья были приятно поражены не только пышностью отделки, но и размерами здания, его удобной планировкой. Половцов, зная о денежных делах великого князя, сомневался, имеет ли Павел Александрович средства купить этот дом. Хозяева желали продать особняк только в хорошие руки и хотя бы за два миллиона рублей, так как А. Л. Штиглицу дом обошелся более чем в три с половиной миллиона. Великий князь вел переговоры с Половцовым через свое доверенное лицо — вице-адмирала Дмитрия Сергеевича Арсеньева, который сразу заявил, что Павел Александрович может дать не более полутора миллионов. Половцов настаивал на большей сумме, но благодаря вмешательству Надежды Михайловны, которой Павел Александрович импонировал в качестве хозяина дома, вопрос был решен — дом продали за один миллион шестьсот тысяч рублей золотом.

Великий князь купил этот дом перед своей первой женитьбой — на великой княгине Александре Георгиевне. «Этой симпатичной чете было легко занять выдающееся положение в Петербурге», — писал один из современников. Брак был очень счастливым, но после вторых