была ошарашена собственным уровнем паники и беспокойством за мистера Даттона, когда он бился в конвульсиях на ковре, а никто из них не знал, что делать. Никто, кроме Эви Стоун.

В этот момент из задней части магазина до Вивьен донесся какой-то звук. Мистер Даттон все-таки был на месте, как всегда бодрый и ранний. Она направилась прямиком к его кабинету, дивясь странному и новому желанию проверить, как он. Достигнув открытого проема, она замерла на месте.

Там, за заваленным стопками документов и счетов огромным столом, сидел Алек МакДоноу.

– Боже, Алек, тело еще даже не остыло. Выметайся, – выплюнула она, затем заметила объемную стопку бумаг в его руках. – Что у тебя там? – с подозрением спросила она.

– Записи с инструкциями. От мистера Даттона. – Алек веером разложил бумаги поверх промокательной бумаги. – Четырнадцать страниц.

– Зачем, бога ради?

– Кажется… кажется, ему придется уйти в длительный отпуск. Доктор велел.

– Не может быть! Это был всего лишь приступ – судя по всему, не первый.

Алек покачал головой.

– Думаю, дела у мистера Даттона намного серьезнее, чем он когда-либо показывал.

Вивьен уставилась на него.

– И все же, мистер Аллен отлично справится с этой должностью.

Алек обеими руками похлопал бумаги, будто ставя точку.

– Кажется, мистер Даттон предпочел бы исполняющего обязанности главного управляющего, который всегда доступен в зале.

Вивьен стояла там, молча прожигая Алека взглядом и в кои-то веки наслаждаясь тем, что возвышается над его шестью с чем-то футами, пока до нее не дошло.

– Ты не…

Алек едва заметно, но уверенно пожал плечами.

– Что ж, я не…

– Это твоя прерогатива.

Они уставились друг на друга.

– Отлично. Мне придется уволиться.

– Ты в этом уверена? – наконец произнес Алек.

Вивьен всмотрелась в него. Он не все рассказал. Четырнадцать страниц – это немало, даже для мистера Даттона. Не говоря уже о том, что это было не самое положительное заключение о способностях его персонала.

– Что еще в этих записях? Дай посмотреть.

Алек поерзал в большом директорском кресле, но ничего не сделал в ответ.

– Он адресовал их мне. Как исполняющему обязанности главного управляющего.

Вивьен вздохнула, признавая поражение, и села напротив него.

– В первую очередь, Эвелин Стоун принята на работу.

– Надо надеяться.

– Еще назначен новый руководитель Художественной литературы. – Алек замолк. – Вообще-то, это ты.

Он, в свою очередь, очень внимательно следил за ее реакцией. Она заметила, как что-то нарочитое высвобождается из-под обычно бесстрастной манеры и оживает в его взгляде.

– Я отзываю заявление об уходе, – быстро ответила Вивьен.

– Так можно?

– Да. Да, думаю, что можно. – Она встала и вышла из кабинета до того, как он успел вставить хоть слово. Она практически столкнулась с Грейс, с опозданием летящей с улицы все еще в пальто и шляпе. Вивьен подняла глаза на Грейс, когда они разошлись в коридоре, зная, что Алеку все слышно через открытую дверь, и прошла прямо в зал магазина, излить накопленное ожидание столам и полкам.

Она почти сразу же направилась к шкафу, помеченному буквой «О», и достала двухтомник «Маленьких женщин» и толстую антологию о Джейн Остен, которые стояли, на удивление забытые, на нижней полке. Перво-наперво она соберет стол классических писательниц, который всегда хотела сделать. Энн Бронте займет принадлежащее ей по праву место рядом с сестрами, Кэтрин Мэнсфилд присоединится к своей давней подруге по переписке Вирджинии Вулф, а Элизабет Гаскелл выйдет из викторианской тени Диккенса, Теккерея и Троллопа.

Стук в дверь вывел Вивьен из задумчивости. Она кинула взгляд на свои «Картье», подарок от покойного жениха, – «Танк», одну из первых моделей часов, созданных французским дизайнером. Грейс спросила однажды, не являются ли часы с бриллиантами из 18-каратного золота слишком болезненным напоминанием, особенно учитывая, что в основе их дизайна – танки с полей сражений предыдущей войны. Но Вивьен нравился острый эмоциональный укол каждый раз, когда она видела часы и была вынуждена вспоминать. Это странным образом заставляло ее чувствовать себя живой, когда мало что другое помогало.

На часах было ровно 9:30 – время открываться. Все еще держа в руках антологию Остен, Вивьен прошла в маленький вестибюль, который предварял вход в магазин. Она кратко поприветствовала первого мужчину в очереди, затем вернулась к кассе, где в ожидании стояла Грейс.

– Ты не уволилась? – спросила она приглушенным тоном.

Вивьен покачала головой и кинула взгляд в коридор.

– Тиран все тебе рассказал?

Грейс кивнула.

– Бедный мистер Даттон, наверное, задержался вчера на многие часы, чтобы все записать.

– Я уверена, что у него в ящике давно лежал готовый черновик. На всякий случай.

– Значит, ты теперь главная. – Грейс опустила глаза на книгу Остен, игриво прижатую Вивьен к груди. – Не опьяней от власти.

Они улыбнулись друг другу, и Грейс кратко, дружелюбно похлопала Вивьен по плечу, прежде чем вернуться к своему столу.

Прошел час. За этот час – в кои-то веки – Алека МакДоноу нигде не было видно. Вивьен могла бы заплакать от свободы. Она стояла там и мысленно составляла списки всех писательниц, которых теперь будет продавать: Гертруду Стайн и других постмодернисток, американских реалисток, включая Сару Орн Джуитт, вышедших из моды викторианских романисток вроде Мэри Элизабет Брэддон и Эллен Вуд.

– Мисс?

Вивьен подняла глаза, услышав американский акцент. Перед ней стояла юная девушка в очках в толстой оправе и с беретом на голове.

– Могу ли я вам чем-то помочь?

– Уверена, что нет, но вдруг у вас есть «Эпоха невинности» Эдит Уортон?

– Нет, боюсь, нет.

– Она получила Пулитцеровскую премию.

– Да, я знаю. Мне ужасно жаль.

Девушка понимающе улыбнулась и вернулась к дальнему ряду Отдела художественной литературы. Вивьен проследила, как она изучает полки, отмеченные «У», зная, что найдет она там в лучшем случае Вирджинию Вулф, единственную женщину, которой, по мнению сотрудников-мужчин, позволено было занимать драгоценное место на полках.

Вивьен потеряла счет случаям, когда молодые студентки и сотрудницы ближайших университетов и музеев заходили в магазин в поисках конкретных писательниц, только чтобы столкнуться с неожиданным провалом. На полках всегда можно было найти только Агату Кристи, Нэнси Митфорд и Дафну Дюморье, в основном потому, что они продолжали писать и продаваться и их было сложнее игнорировать.

«Сложно игнорировать» – казалось, вот лучшее, что можно было бы ожидать от магазина, когда дело доходило до писательниц. Вивьен всегда хотела это изменить. И теперь вдруг у нее появилась возможность. Если на что-то можно было полагаться в «Книгах Блумсбери», так это на иерархию. Мистер Даттон все запечатлел на бумаге и тем самым высвободил амбиции Вивьен, дабы обезопасить свои. Более того, исполняя обязанности главного управляющего, Алек мог лишь до определенной степени давить на решения Вивьен: