Шрифт:
Закладка:
Мистер Штетцль кивнул.
– Я начинаю понимать, – сказал он.
– Слушай. Мы просто сделали бы каждый труп своим собственным памятником. Установите памятник на дешевом бетонном основании и поставьте его на кладбище. Ни рытья могил, ни гроба, ни надгробья – ничего, кроме самого памятника. Подумай о экономии! Трупы можно покрывать медью за три доллара за штуку. Мы можем получить пятьдесят или даже сто. Ежегодно более полутора миллионов смертей только в этой стране. Предположим, мы получили прибыль всего в десять долларов за штуку. Общая сумма для Соединенных Штатов составляет пятнадцать миллионов в год. Добавьте к этому прибыль на проведение семи миллионов похорон по всему балансу цивилизованного мира. Вы можете представить? Почему, Эбен, сотня тысяч в день – ничто!
Мистер Штетцль застыл как в трансе.
– Невероятно, – прошептал он.
Мистер Фосдик улыбнулся.
– Причем я еще не начал. На самом деле прибыль за одну работу «Международной корпорации гальванического погребения» – так будет называться концерн – будет минимум пятьдесят долларов, а не десять. И даже больше. Слушай. Только более дешевые сорта трупов будут отделаны медью. Большинство будет никелированным; серебро будет использоваться для тех, кто принадлежал среднему классу; и золото для аристократов.
Владелец мясокомбината потерял дар речи.
– И подумайте, каким красивым местом будут новые кладбища на рассвете солнечного утра. Медные, никелевые, серебряные и золотые статуи все разбросаны вокруг. Красота! Вероятно, они стали бы парками развлечений!
Мистер Фосдик мягко барабанил пальцами по подлокотнику кресла, пока он позволил этой идее развернуться в уме.
– Я подумал о великолепной новой детали, – неожиданно сказал господин Штетцль. – Неплохо было сделать так, чтобы в статуе где-то смонтировали фонограф с цилиндром «последних слов», или песней, или рассказом, – вы помните, как Клем Титус, который уже умер и ушел, обычно повторял каждый раз, когда напивался. «До свидания, Джим. Возьми себя в руки». Ну, это идея. Потянув за ниточку, фонограф разматывает все, что было характерно для покойного. Старик Фишер ругал администрацию.
– Я думаю, что это будет недостойно, – прервал мистер Фосдик. – Тысячи фонографов, работающих на полную мощность – песни, декламации, речи и так далее! Да ведь там будет шум, как на Кони-Айленд!
Энтузиазм от новой идеи медленно исчез с лица мистера Штетцля, и он притих.
– Ну, – протянул он, после нескольких минут молчания. – Когда попробуем?
– Как только мы сможем получить труп.
– Должны ли мы ждать? За пять лет в Уиффлвиле не было ни одной смерти.
Мистер Фосдик не думал об этом. На мгновение его мечта была разбита вдребезги, а затем с изобретательностью истинного изобретателя он придумал способ преодолеть трудности.
– Нет, – объявил он. – Мы не будем ждать. Мы попробуем эту схему на живом человеке – на вас.
Мистер Штетцль побледнел.
– Я бы не хотел, – слабо запротестовал он. – Я слишком толстый и не очень хорошо выгляжу.
– Первой статуей будте вы, – заявил мистер Фосдик. – Брат мой, это будет честью!
– Но я не хочу, чтобы мои уши, глаза и нос закрылись слоем осажденного медного покрытия, – возразил Эбен.
Еще раз находчивый ум мистера Фосдика пришел на помощь:
– Вас покроем только от шеи вниз.
Спасения не было. Мистер Фосдик был непреклонен, и господин Штетцль с большой неохотой наконец согласился принять участие в эксперименте.
– Завтра, бальзамирующая ванна – ванна для гальванического покрытия, я должен сказать, – будет готова, – сказал мистер Фосдик.
ДЕРЕВЯННОЕ КОРЫТО-КОРМУШКА, заимствованная для случая у борова Джаспера Уилкокса, содержала раствор сульфата меди. Телеграфная компания через агентство «Хай Скраггс», местного оператора, одолжила батареи. Моисей Гальблат выдал кусок медного лома для анода, учитывая сумму в четыре доллара и восемнадцать центов.
Все было готово, и по тихой команде главного инженера «Международной корпорации гальванического погребения» господин Штетцль быстро избавился от своей одежды и помог господину Фосдику, который быстро начал пудрить его округлую форму графитом.
– Я выгляжу как негр, я… Надеюсь, все пройдет хорошо, – с сомнением заметил мистер Штетцль.
– Безусловно. Это всего лишь немного мыла и воды, – сказал изобретатель, улыбаясь, когда он поймал собственное искаженное отражение на сильно отполированной поверхности живота господина Штетцля. – Конечно. В этом нет сомнений.
Мистеру Фосдику потребовалось всего несколько минут, чтобы поставить мистера Штетцля в ванну.
– Вы будете представлять Крылатого Меркурия, один из лучших образцов древнегреческого искусства, – сказал господин Фосдик, расставив ноги и руки так, как он видел их на иллюстрации в конце словаря. – Я могу сделать несколько маленьких крыльев и потом припаять их к лодыжкам.
Мистер Штетцль, погруженный в раствор, не стал комментировать.
– А теперь, – сказал мистер Фосдик, – я просто запру вас в магазине на час, пока выйду и починю дверной звонок вдовы Джонсона, вставлю стекло в окно у Сэма Хортона и принесу в починку зонтик Лема Хантера. Займусь мелочевкой…
БЫЛ УЖЕ ВЕЧЕР, когда мистер Фосдик вернулся в магазин. Его поручения задержали его намного дольше, чем он предполагал. В корыте лежал храпящий мистер Штетцль. После полудня было жарко, и охлаждающее воздействие гальванической ванны было больше, чем он мог выдержать. Поначалу мухи беспокоили его, и в своих попытках стряхнуть их он насыщал свое лицо и волосы раствором меди, и мистер Фосдик был несколько удивлен, увидев, что он стал темно-зеленым.
– Проснись, Эбен! – Мистер Фосдик ударил Штетцля ручкой метлы. Это было похоже на удар по камню; ребра мистера Штетцля были заключены в броню толщиной в четверть дюйма из твердой меди.
Подгонка зеленого носа принесла лучшие результаты, и мистер Штетцля открыл глаза и попытался пошевелиться. И не смог сделать ни малейшего движения.
Прошел час, и мистер Штетцль начал раздражаться, но в конце концов, с помощью блока и троса мистеру Фосдику удалось вытащить его из кормушки и уравновесить на одной ноге – крылатый Меркурий из яркой блестящей меди.
– Прекрасно! – он с восхищением смотрел на свою работу. – Завтра я приведу сюда несколько ребят со старым судьей Хенли, и мы сразу же получим регистрационные документы.
– Завтра! – закричал господин Штетцль с яростным негодованием. – Как ты думаешь, я собираюсь стоять здесь на одной ноге всю ночь, как индус из магазина сигарет с дурманом? Не в этой жизни! У меня есть бесплатные билеты на «Хижину дяди Тома» на этот вечер, и я должен взять миссис Штетцль и детей. Вытаскивай меня из этого унифицированного скафандра прямо сейчас!
