В моих глазах, Россия – идеальная светская модель. Да, в западном христианском мире произошло разделение Церкви и государства. Кстати, во Франции это относится к григорианской реформе, которой уже тысяча лет. То, что произошло в 1905 году, касалось только окончательного разграничения Церкви и государства (прим, ред.: до 1905 года приходские священники получали во Франции материальное вспомоществование от государства). Там был ряд законов, принятых людьми, которые все были христианами. Речь шла о сведении счетов между различными политическими элитами и Церковью. У вас произошло то же самое в эпоху большевистской революции. В дальнейшем вы опять стали православной державой. Для вас это также естественно, как для Франции быть католической страной. Франция – это не только вкусная колбаса, красное вино и Версальский замок. Франция, прежде всего, католическая страна. Каждый француз не обязан быть католиком, но дух страны – католический! Речь идёт о нашей системе ценностей, о нашей международной системе отношений, о нашем обществе. Так было всегда вплоть до того момента, когда социалисты решили избавиться от всего нашего культурного и исторического наследия. Мы – глубоко католическая страна, но с разделением духовного авторитета и светской власти, в лучшем духе «Князя» Макиавелли.

Мне кажется, в России та же форма светской власти. Безусловно, Церковь всегда может высказаться по тому или иному поводу, будь то по поводу социальных отношений или организации жизни общества в целом… Но в то же время Церковь не участвует в заседании кабинета министров и не присутствует в международных государственных отношениях. Она также не занимается экономикой государства Российского.

Тот же Флориан Филиппо (прим, ред.: заместитель Марин Ле Пен) заявил, что желает запретить ношение чадры, кипы и больших крестов поверх одежды. То есть он решил уравнять насильственно всех. По мы-то знаем, что такие кресты носят панки и прочие маргиналы. В любом случае «Пациональный фронт» пытается уравнять все религии. По это абсолютно ненормально, так как католицизм занимает совершенно особое место в нашей стране. Так что если бы кому-то взбрело в голову носить большой крест, то это должно рассматриваться как абсолютно законная вещь! По в отличие от России, в современной Франции существует религия атеизма. Это государственная воинствующая антихристианская религия. История с крестами достаточно хорошо вскрывает эту проблематику.

В дополнение к позиции Моро можно было бы вспомнить демографические данные, которые мне в своё время были предоставлены Жан-Полем Гуревичем, одним из ближайших советников Марин Ле Пен. Этот человек – статистик «Национального фронта», автор многочисленных книг. Лет ему сейчас уже хорошо за 80, но ясности мысли он не утратил. Он доказал, что в ряде регионов Франции, в центре и на юге страны, рождается более половины детей неевропейского происхождения. То есть традиционная Франция просто генетически прекращает своё существование.

Возникает ситуация «двух населений одной страны», из которой неясно, как выходить. Поэтому реакция французских мусульман на «гремучую смесь», то есть союз еврея Земмура, который называет Путина «папой», с французскими военными, вполне логична и предсказуема. Земмур, наряду с Марин Ле Пен, сидит на запасной скамье. Во французской большой политике он не более чем третий-четвёртый номер, которого держат про запас, на всякий случай, чтобы в случае необходимости спустить с цепи. Его мало знают в России, в отличие от Марин, которую в нашей стране олицетворяют со старой Францией. Но шансы этих фигур сесть в кресло президента Франции минимальны. Если только действительно не грянет гражданская война.

А что старая Франция? Та самая, которую мы знали по романам Дюма, Бальзака, Золя и Стендаля? Неужели французы перестали быть католиками, отрясли со своих подошв пыль тысячелетней истории, забыли после того, как первая голова полетела в корзину под ножом гильотины в 1793-м и «адские колонны» пошли на Вандею, о чести и достоинстве, о королевской власти и славной «эпохе соборов»?

Как ни странно, лучше всего ответить на эти вопросы мне смогла российский писатель Елена Чудинова. Монархист и католик, она глубоко погружена в историю и культуру Франции, постоянно ездит туда, живёт этой страной. Думаю, её мнение точно будет не лишним в моей портретной галерее.

Елена Чудинова выпустила роман-антиутопию «Мечеть Парижской Богоматери», где предупреждала более 10 лет назад о возможности воцарения во Франции халифата. Также писатель работает и в области исторического романа, каждый раз рассматривая острые, ключевые моменты как российской, так и зарубежной истории. Среди книг, пользующихся всеобщим признанием и переведённых на несколько европейских языков, можно назвать её романы «Ларец», «Лилея»… Не менее популярен в России и «Держатель знака», и другие, досконально проработанные с точки зрения исторической точности художественные книги автора. Кроме того, Елена ещё и общественный деятель, уделяющий много времени непростой в современных обстоятельствах теме монархии. По существу, этой теме и посвящена последняя, весьма нашумевшая книга Е. Чудиновой «Победители», где рассматривается альтернативный ход истории России и Франции, счастливо избежавших краха самодержавия и ужасов Гражданской войны.

Монархия и возрождение полноценного христианства в Европе как мощной политической силы – целое течение паневропейской философской и общественной мысли – стали темой нашей беседы с автором.

Сама Елена Чудинова так определяет своё кредо: «Корни моих убеждений уходят в толщу эпох. Я очень люблю эпоху раннего Средневековья, Киев, Новгород, Псков и т. д. В те времена церковь христианская летела на двух крылах… И для меня вопрос выбора между католицизмом и православием был очень сложный.

Я считаю, что современники тех средневековых перемен просто не заметили, как раскол 1054 года прошёл мимо них. И только потом они поняли масштаб и всю эпохальность этого события. Тогда они думали, как говорится, милые бранятся, только тешатся. Поэтому в те годы людей больше заботил очередной сбор винограда и то, с кем в этом году придётся в очередной раз воевать. Но я вообще-то категорически не изоляционистка. Изоляционизм возник в те времена, когда пять шестых суши были для советского человека недоступны. Изоляционизм не соответствует зову российской души. Имперское российское сознание всегда было развёрнуто в мир, в отличие от советского. Уже при Алексее Михайловиче Тишайшем шли процессы преодоления изоляционизма. Я же сторонник нового Священного Союза, провозглашённого русским государём Александром Благословенным, согласно принципу «Христианин не воюет с христианином!». Это сквозит в моей новой книге «Победители». После чудовищного бедствия бонапартовских войн и ужаса Французской революции именно наш государь спас Францию от разорения союзниками. Очень жаль, что девятнадцатый