у кровати Софронии, Софрония выкрикнула слова призыва Великой Чёрной Брутхи. И тут же перестала дышать. А Елена сидела, словно громом поражённая, и взгляд у неё видел уже не палату, со скорбным телом Софронии, а тёмные чертоги рогатого властелина, навсегда получившего себе в услужение новую рабу.

Вера открыла свой альбом и показала нам выцветшую фотографию красавицы Софронии, стоявшей за спиной своего любимого мужа Ивана и положившую руку ему на плечо. Показала фотографию милой кудрявой Елены с Петром, стоявших возле вазы с цветами. Показала она и фотографию их дочерей, склонивших свои кудрявые головки друг к другу, словно два ангелочка. Потом фотографию Феломены с мужем, сидевших возле стола, а между ними стояла их дочь. Феломена была такой же черноволосой и статной, как и Софрония. Нежные кудри обрамляли её высокий лоб, а её гордому профилю могли позавидовать и Олимпийские боги, взирающие сверху на родину её предков — Грецию.

— Все женщины в нашем роду носили печать повиновения клану Великой Чёрной Брутхи. Все, кто жил до Феломены. Феломена, когда ей было семнадцать лет, это возраст принятия в клан, пережила страшную трагедию. У них загорелась баня, в которой были они с матерью, и мать выбила дверь, но сама очень обгорела. Они пали возле полыхающей бани, и мать, предчувствуя свою смерть, выкрикнула слова призыва, но потом на них опустился серый морок, и Феломена почувствовала на своей голове холодную руку. И на неё была поставлена печать Шифина. Он парализовал её волю, и призвал в свой круг. Каждый месяц Шифин со своими последователями проводит свою чёрную мессу. А теперь вот и Танюшка с ними. Жаль девчонку. Её бесполезно искать, она придёт, когда будет готова. Полноценной ведьмой. Вам не попасть туда, где обитает Шифин, он надёжно спрятал своё логово.

— Но вы же не стали ведьмой? — Спросила я.

— Нет, моя мать, когда почувствовала, что приближается её час, отправила меня к родственникам отца, в Брест.

— А как же она умерла, не передав Вам свои способности? — Спросил Сакатов, до этого сидевший молча.

Вера усмехнулась:

— А она не умерла. Мам! — Крикнула она куда-то на печку — Мам! Выйди к нам.

Мы с Сакатовым, словно заворожённые, разом повернули головы к печке. Там не было слышно никаких звуков. Только чёрная кошка выглянула из-за трубы и посмотрела на нас своими жёлтыми глазами.

— Знакомьтесь, это моя мама.

У меня вырвался смешок, но я его подавила и отвела глаза от кошки. Неужели Вера не в своём уме? А мы сидим тут, целый час её внимательно слушаем. Как-то надо поскорее очутиться на улице, подальше от этого цирка. Вера, видимо почувствовала моё настроение и горестно сказала:

— Мама не была такой как Феломена. И способности у неё очень скромные были. Но даже эту малость она не хотела мне передавать, говорила, что не приносит колдовство никому счастья. Но проклятие нашего рода по женской линии никуда не ушло, даже если ты не колдуешь. Феломена помогла моей матери. Она дала маме девять жизней. Это уже вторая. Ещё семь осталось, и тогда она сможет уйти на покой.

Кошка слабо мяукнула и спрыгнула с печки на комод, а потом на пол. Звук от прыжка её был такой, словно спрыгнула большая собака. Она подошла к Вере, уткнулась носом в её руку, а потом села рядом, уставившись на меня.

— Чудеса! — Только и выдохнул Сакатов, придя в себя — Так значит эту кошку, ой простите, вашу маму, видела Анна Тимофеевна под кроватью Феломены?

— Да, мама приходила прощаться с Феломеной. Мы обе ей очень благодарны. Конечно, Шифин держит всех своих помощниц под неусыпным вниманием и контролем, но Феломена всегда находила возможность помочь людям.

— А что вы знаете про Шифина? — Спросила я.

— Практически ничего. — Ответила Вера — Никто из его приближённых даже не смеет произносить его имя. И, конечно, не расскажет, как попасть к нему. Знаю только, что он может оборачиваться в какую-то бесовскую тварь. Он, когда приобрёл такую способность, очень радовался, что стал ещё могучее. Но оказывается, что это была ловушка, чтобы извести Шифина. Но здесь не работает принцип, что враг моего врага — мой друг. Потому что ловушку сотворило такое же зло, как и Шифин. Это сделал кто-то из клана Великой Чёрной Брутхи. Феломена как то сказала, что у Шифина больше двух десятков ведьм и обёртышей, то есть оживших. Это очень много. По сути, он собрал вокруг себя новый клан. А с кланом шутки плохи.

— И где нам найти Таню? — Вздохнула я.

Вера погладила кошку, та опять ткнулась к ней носом и муркнула.

— Есть только один способ добраться до Шифина. — Тихо заговорила Вера — Это ловушка. Ритуал, который приближает грань между нашим миром и его, и именно в том месте, которое ты сам обозначаешь. Но этот ритуал может провести только очень сильная ведьма.

— А есть такие? — Спросила я.

— Наверное, есть, но вряд ли такая ведьма захочет рискнуть своей жизнью из-за другой ведьмы.

— Таня должна была стать одной из клана Великой Чёрной Брутхи? — Видно было, что Сакатову пришла в голову какая-то идея — И Феломена должна была стать частью этого клана?

— Да. — Ответила Вера, ещё не понимая, к чему клонит Сакатов.

— Так может, чтобы справиться с этим некромантом, достаточно попросить помощи у клана? Ведь они уже попытались его нейтрализовать, даровав ему способность оборачиваться бесом.

— А чем для Тани лучше, если от некроманта она перейдёт в клан Великой Чёрной Брутхи? Как говорится, из огня да в полымя! — Удивилась я — Она всё равно будет ведьмой, и так же будет творить свои чёрные дела, только уже под другим флагом.

— Оля! Шифин оживляет мертвецов! Это что, по-твоему, благое дело? — Накинулся на меня Сакатов — Ты хоть представляешь, что он готовит? Представь, у нас за всю истории земли сколько мёртвых скопилось? В тысячи раз больше, чем живых. А у него вполне могут быть очень даже большие планы на будущее. Мне кажется, его пока сдерживает только то, что энергии на оживление мертвецов требуется много, а он один.

— Почему один? — Не согласилась Вера — У него же много помощников из живых. Но Вы правы, если бы оживить мёртвых было просто, теперь бы по улицам ходили мёртвые, а живым здесь места уже не было. Даже не знаю, правильным ли будет решение, если мы обратимся в клан за помощью. Как бы ни повернулась эта помощь против нас.

— А чем мы