Дорога пошла в гору, и снаружи лунный свет посеребрил инеем верхушки деревьев. В небо, чем-то напуганная, взмыла стая птиц — слишком далёкая, чтобы можно было определить вид. Казалось, что стая прочерчивает след в лунном свете, как рыба в потоках воды. Словно свет был чересчур плотным.

Она там, подумал Давриел. В той стороне. Проклятая Топь. Он называл себя лордом Подступов, но местные жители хранили верность феодалу, и даже церкви, лишь на словах. Единственной вещью, которая вызывала у них искреннее почтение, была эта чёртова яма с водой. И то, что скрывалось в её глубинах.

Внутри него всколыхнулась Сущность.

Что, даже ничего мне не скажешь? мысленно спросил Давриел. Обычно ты  бесишься, когда я думаю о Топи.

Сущность не ответила, даже не стала, по своему обыкновению, уверять его в том, что однажды он примет её силу. Что-то было не так с этой ночью. Пропавшие жители деревни. Чары Топи. Холодный свет луны...

— Итак, — произнесла мисс Хайуотер, продолжая допрос девочки. Внутри экипажа они ехали втроём; Злобогрыза и Брерига он усадил на кóзлы. —

Первыми жертвами стали твои родители, десять дней назад. Твоя сестра тогда спаслась и побежала в приорат.

— Да, — подтвердила девочка. — Она… она тренировалась, чтобы стать катаром. Когда она привела солдат, они нашли тела моих родителей.

Некоторые считали, что они могли отравиться сыпучей ивой. Иногда с фермерами такое случается. Но мы не могли понять, зачем Хозяину сперва нападать, а потом травить кого-то. Затем, три дня спустя, по дороге в приорат кто-то опустошил странствующих торговцев.

— Свидетели? — уточнила мисс Хайуотер.

— Один священник заметил нападение издалека, — ответила Тасенда. — Он говорил, что видел Хозяина Имения и ужасных зелёных призраков, которые вытягивали из торговцев души. После этого мы старались держаться поближе к деревне, а приоресса пообещала обратиться в Трабен за помощью или советом.

Однако люди продолжили умирать — их забирали привидения, которых мы прозвали шептунами. Два дня назад моя сестра упала замертво неподалёку от ферм. Удивительно, но она совсем не выглядела… испуганной, в отличие от остальных. По крайней мере, на лице у неё не застыла гримаса ужаса. Может, её застали врасплох?

Как бы то ни было, худшее произошло сегодня днём. Работники с поля прибежали в деревню, рассказав, что из леса, со всех сторон окружающего Ферласен, хлынули полчища гейстов. Мириан — моя соседка — разбудила меня, потому что обычно я сплю до наступления сумерек. Все попрятались в домах, а я заняла своё обычное место рядом с цистерной и начала петь.

— Снаружи? — вмешался Давриел. — Они оставили тебя одну на всю ночь, как какое-то подношение?

— Я не подношение, — ответила девочка, гордо вздёрнув подбородок. — При рождении Топь одарила нас с сестрой своим благословением — самым сильным, какое только видели в этих краях. По ночам мои песни защищали деревню.

— Разве это не тяжело? — спросила мисс Хайуотер. — Петь всю ночь?

— Ну, обычно я не пела всю ночь без перерыва, — призналась девочка. — Песня тут, песня там, помурлыкать себе под нос в перерыве. Но... сегодня..., — она отвела взгляд, — это не сработало. Шептуны проникли в деревню, не обращая внимания на мои песни. Я не видела, что это было, но зато я их слышала. Они шептали...

Давриел с любопытством подался вперёд. — Почему никто не сбежал? Почему все заперлись в домах, а не удирали оттуда со всех ног?

— Сбежать? — девочка рассмеялась невесёлым смехом. — Куда? В лес, чтобы умереть там с голоду? Или пуститься в ночь, пытаясь добраться до Трабена, чтобы там получить от ворот поворот? Может, тамошние купцы и проповедники и приезжают в Подступы, но они ни за что не примут целую деревню беженцев.

— Остаётся ещё приорат, — заметил Давриел. — Он довольно близко.

— Некоторые жители заперлись в нашей деревенской церкви. Те, кто верили в Ангела. Когда приоресса узнала о наших бедах, она прислала священников, чтобы те защищали нас своими молитвами. Но вера не спасла тех, кто спрятался в церкви. Так же, как она не спасла мою сестру.

Похоже, сама Тасенда не поклонялась Ангелу, несмотря на символ, который она носила на запястье. Любопытно. С самого прибытия в Подступы он находил крайне необычным то, как упорно местные жители противились учению церкви. Священники приората — какими бы близорукими глупцами они ни были — обладали одной занятной безделушкой, которая успокаивала души всех, кто умирал в этих местах. Ни гейстов, ни ходячих мертвецов, ни ужасов.

Одного этого должно было хватить, чтобы привлечь последователей, но лишь единицы приняли блаженный сон Ангела. Большинство же продолжало настаивать, чтобы их тела после смерти возвращали в Топь. Эта проклятая гадина крепко опутала их сердца своими лозами.

— Я знала священников, которые пришли к нам на помощь, — сказала Тасенда. — Самый молодой из них, Эшвин, однажды нарисовал портрет моей сестры. Вместе с верующими они забаррикадировались в церкви. Когда всё закончилось, я заглянула к ним, и обнаружила только трупы.

Давриел задумчиво откинулся на спинку сидения. В имении он предположил, что за всем этим стоит какой-то неопытный некромант. Но целая деревня?

Под защитой нескольких священников с охранными молитвами и изгоняющими заклинаниями?

— Возможно, нам действительно следовало уйти, — продолжила Тасенда, глядя в окно. — Возможно, нам следовало бежать со всех ног. Но как ты, сидя в своём роскошном особняке, можешь судить об этом? Ты не знаешь, каково это — засыпать каждую ночь с молитвой на устах и держать наготове топор у двери, просто на всякий случай.

Мы так живём. Всегда есть тень в чаще леса, чьи глаза горят слишком мрачно, а клыки сверкают слишком ярко. Мы жили так из поколения в поколение, уповая на защиту Топи. Такова наша доля. Дрожать в ночи от страха и молиться, чтобы туча прошла стороной…

Экипаж вновь подпрыгнул, а потом колёса застучали по брёвнам, когда они пересекли старый мост. Вскоре фонари выхватили из темноты скопление приземистых хижин. Хотя дома тесно жались друг к другу, укреплённые двери и наглухо закрытые ставни придавали каждому из них очень одинокий вид.

Первое тело он заметил на улице. Женщина лежала на спине, заслоняя голову окоченевшими руками в предсмертном паническом порыве. На лице застыла маска ужаса.

Злобогрыз остановил экипаж. Давриел вышел в тихое селение, полное опустевших зданий, похожих