Вечером во дворе.

Сегодня случилось страшное. Время — вот проклятие и благодать всех живых существ. Жизнь конечна, об этом всегда надо помнить.

Сегодня мы поймали Обормота. Кажется, наш общий друг и самостийный тренер вступает в пенсионную пору. Стоит, окруженный нами, помахивает хвостом. То ли одобрительно, то ли огорчительно. Одобрительно — для нас, огорчительно — для себя.

— Придётся нам осваивать спортивную ходьбу и ловить тебя пешком, — говорю под смех друзей.

— Старый он уже, — подходит его хозяин. Вздыхает и продолжает:

— Если бы не вы, давно бы к лежанке прилип.

Хозяин рассказывает, что пара собак из его помёта уже на том свете. Обормот сравнительно со своими ещё живыми братьями и сёстрами необыкновенно бодр. Те-то уже еле ходят.

Ещё немного гуляем и расходимся. Не добрали активности с собакой, поэтому мчимся с Киром наперегонки до девятого этажа. И уже медленно спускаемся.

— Ты не честно бежал! — Обвиняет меня Кир. — Через три ступеньки сразу, я-то так не могу.

— Зато ты можешь ноги чаще переставлять, — парирую обвинения, — они же у тебя короче.

— Я что, коротконогий? — Братан ищет повода обидеться.

— Вырастешь ещё, — подхожу к нашей двери, — и ноги станут длиннее. Ещё через четыре ступеньки начнёшь прыгать.

Начнёт, натурально, никаких сомнений. Брат быстро растёт и по всему видать в папахена. Такой же дылда будет под метр девяносто.

Вечером после почти мгновенного приготовления уроков, сорок минут — не время, падаю в сеть. Планирую в МГУ прорваться, а сам ни ухом, ни рылом. Так, а это что? Ох, ты ж ничего себе! Сделали, как будто нарочно для меня!

ФКИ — факультет космических исследований! И специальность есть — конструирование космических аппаратов! Вот оно, то самое, что мне нужно! Блеск!!!

Запрыгиваю на турник и от полноты чувств выкручиваю нечто, сам не понял чего. Только замечаю, что глаза у Кира становятся квадратными.

Что там дальше? Проходной средний балл по ЕГЭ — практически девяносто. Сильно. Даже для меня не так просто. Реально по математике баллов девяносто пять могу взять. По физике девяносто должен вытянуть. Но вот за русский не поручусь, могу и на восемьдесят присесть. И что тогда? Тогда могу выпасть из проходного балла. Так что сто баллов по математике и физике вот моё спасение. При таком заделе меня и восемьдесят баллов по русскому не утопят.

За русский язык побаиваюсь не потому, что не грамотен. Немногие лакуны подтяну к выпуску. Дело в том, что русский настолько сложен, что ошибки могут допустить составители тестов. Некоторые запятые могут ставиться автором текста, чтобы какую-то мысль выделить. А если проверяющий эту мысль не уловит и посчитает запятую лишней? Может такое быть? Почему нет, если я уже находил реальную ошибку в предложенном из министерства образования решении олимпиадной задачи?

Противоядие есть, конечно. Проще надо писать, и будет мне счастье в виде результата, близкого к сотне. Вероятность поразить мишень с двух выстрелов больше, чем с одного, поэтому мне надо и олимпиады выиграть и ЕГЭ на ять сдать. Не попаду с первого выстрела, поражу мишень со второго.

Ладно, что у нас там? Тригонометрию надо подтянуть. Сама она не так сложна, но вот с добавлением пресловутых обратных функций, арксинусов и арктангенсов, превращается в тихий ужас. Моих одноклассников это ещё ожидает. Поджидает за углом с дубинкой, ха-ха.

Глядь! Забыл сказать физкультурнику, чтобы не ставил меня на соревнования во время олимпиад, начиная с городского уровня. И за неделю до областной и Всероссийской. То время надо резервировать на приведение себя в идеальную форму.

Ладно, время для уточнения и согласования графиков соревнований ещё есть. И Петру Фомичу придётся уступить. Если Сергей Викторович его не продавит, то есть директор с его властью верховного администратора. Да и то, городские спортивные состязания мелко пляшут против Всероссийского уровня.

9 ноября, урок математики.

— Сергей Викторович, а можно вопрос? — Тяну руку в начале урока.

Математик морщится недовольно.

— Колчин, после урока спрашивай, сколько хочешь…

— Так я ж по теме! Что толку, если я узнаю, а остальные нет, — удивляюсь попытке увильнуть.

— Сергей Викторович, ваши объяснения всегда так завлекательны, — кокетливо и соблазнительно улыбаясь, поддерживает меня очаровательная Оля.

Нормальному не трансгендерному мужчине устоять невозможно. Перед уроком я не устоял, теперь он. Меня оправдывает то, что просьба была от всего класса. И пришлось поломать голову. Немного.

— Спрашивай, Колчин, — учитель обречённо вздыхает.

— Сначала вспомним определение обратной функции…

— Вспомним, — соглашается математик.

— Не, вы для наглядности на доске напишите.

Чувствуя всем своим математическим нутром ловушку, учитель пишет формулу: (x = f-1 (f(x)).

Напряжённое внимание всего класса должно радовать учителя, это же интерес к его любимому предмету, но почему-то он не сияет от счастья.

— Я попробовал найти обратную функцию к y = 1/x, — излагаю проблему, — и ничего не смог сделать. Странное что-то получается.

— Что тут странного? Обратная функция гиперболы она сама и есть, — немного подумав, облегчённо вздыхает математик.

— Как что странного? — Тут же цепляюсь. — Это же отношения между функциями. Вот у меня есть брат, я ему тоже брат. Функции ведь тоже взаимно обратны. А тут получается я — сам себе брат?

Народ еле слышно и ехидно хихикает. «Братья обратны», — острит потихоньку кто-то.

— Есть же однояйцевые близнецы, — через минуту находится математик, снимаю шляпу, быстро аналогию нашёл, — тоже братья, но не различимы.

Еле заметно класс разочарованно выдыхает, мало, очень мало времени отнял.

— А если функция игрек равно икс в минус второй степени?

— Тогда обратная: икс в степени минус одна вторая, — учитель выписывает на доске обе функции.

— Ага, я как-то сразу не сообразил…

— Всё у тебя, Колчин? — Получив от меня кивок, математик объявляет новую тему. Показательная функция. Это ещё ничего, не знаю, почему класс испугался. Дальше логарифмы пойдут, там и начнётся веселье. Брутальненькое такое.

Бросаю взгляд в сторону Ольги. Незаметно дёргаю плечом, де, сделал всё, что мог. Работайте, братья и сёстры… обратные друг другу.

Нравится мне мой класс. Так нравится, что это даже плохо. Норовят оторвать от старых друзей. Приходится отказываться от совместных вечеринок на общих праздниках. Новый год, 8-ое марта и другие. Если время не совпадает — присутствую там и там.

26 ноября, время 16:15.

Квартира одноклассницы Оли Беркутовой.

Не знаю, когда там у Светки Соколовой день рождения (песня такая есть, прим. автора), а у Беркутовой сегодня. Светка, как её лучшая подружка тоже здесь, только она не Соколова, а Веснина. Почти весь класс притопал, что случается далеко не с каждым. Свидетельство популярности Оли, никак иначе.

Подарок придумывали всем классом. Вернее, девочки придумывали. И заказали по интернету какой-то косметический супернабор, целую корзинку. Так-то дорого, но скинувшись по триста рублей, осилили.

Лично я сподобился на отдельный презент. Бесстыдно применив собственные долго выращиваемые возможности.

— Вот, Оля, — протягиваю плоский предмет размером чуть короче листа бумаги, упакованный в блескучую обёртку и перевязанную красной ленточкой, — лично от меня и от имени всего класса.

Заинтригованная Оля развязывает ленту, скидывает шуршащий целлофан и ахает.

— Что там, что там? — Гомонят одноклассники, осторожно вынимают подарок из рук новорождённой и продвижение по рукам подарка сопровождают ахи и охи разного тембра и тональности.

А как же? — Самодовольно думаю я. Зря что ли пыхтел целую неделю. И стерпел множество придирок от примы нашего класса в стиле «Чего пялишься?». А я не пялился! Я образ её собирал! С целью конспирации рисовал только дома по памяти, закидывал набросок в планшет, исподволь сравнивал с оригиналом. Чего мне это стоило, — словами не описать, — уберечься от любопытных глаз. Если б пару раз не подсунул жуткие математические формулы под нос любопытным, могло б и не получится. А так, отпрыгивали, как от зачумлённого, и после даже глядели в мою сторону с опаской.

Позавчера добавил кое-что красками к карандашному рисунку. Надо, кстати, освоить технику рисования тушью и маслом. А добавил чуть-чуть, но портрет Оли стал выглядеть намного живее. Капнул краску в зрачки, — Оля кареглазая, — плюс изумрудно-зелёной на заколку. Заколку эту она носит не всегда, но мне она запомнилась.

В тот