его как диктатора и, описав, в каком страхе пребывают воины, призвали в Рим. Для Квинкция был на счет государства снаряжен корабль, у переправы его встретили вышедшие навстречу три его сына, затем остальные родственники и друзья и, наконец, почти все сенаторы. В окружении этой свиты и шествовавших впереди ликторов он был препровожден домой.

На другой день диктатор пришел на форум до рассвета и назначил начальником конницы Луция Тарквиция, родом патриция, но по бедности служившего в пехоте, а воинской доблестью далеко превосходившего римскую молодежь. Вместе с начальником конницы Цинциннат явился на собрание, остановил судопроизводство, велел закрыть по всему городу торговлю и запретил какую бы то ни было частную деятельность. Затем он приказал всем, достигшим призывного возраста, с оружием в руках явиться до захода солнца на Марсово поле, имея при себе пятидневный запас еды и по двенадцать кольев; тем же, кто был уже стар для войны, он велел приготовить еду для своих соседей-воинов, занятых подготовкой оружия и кольев. Итак, молодежь кинулась разыскивать колья, где только можно. Никому не было отказа, и все явились в полной готовности точно в назначенное диктатором время. Войско, построенное походным порядком, было готово в случае надобности развернуться к бою – легионы, ведомые самим диктатором, и всадники под предводительством начальника конницы. И тем и другим было одно напутствие: прибавить шагу!

Диктатор объехал неприятельский лагерь и, осмотрев, насколько ночью можно было что-то разглядеть, его расположение, повелел военным трибунам отдать приказ воинам, чтобы те, сложив в одном месте снаряжение, вернулись в строй с оружием и кольями. Приказ был исполнен. Тогда диктатор, растянув походный строй в одну шеренгу, окружил ею лагерь и приказал, чтобы по условному знаку каждый, издавая воинственный клич, начал возводить насыпь с частоколом. Затем был подан сигнал. Войско стало проводить приказ в исполнение. Крики слышались со всех сторон, они донеслись до вражеского, а затем до консульского лагеря, сея в одном страх, а в другом – истинную радость. Криками осажденные дали знать легионам диктатора, что тоже вступили в решающую схватку. Эквы пытались помешать окружению своего лагеря, но, так как изнутри завязал сражение осажденный враг, они повернули оружие против него и уступили осаждающим целую ночь для работы. К восходу солнца насыпь с частоколом была готова. Воины Квинкция вновь взялись за оружие и начали наступление со стороны вала.

Нависшая с двух сторон опасность вынудила эквов перейти от сраженья к мольбам; они заклинали и диктатора, и консула не превращать победу в резню и позволить им удалиться, оставив оружие. Консул велел им идти к диктатору, а тот в гневе обрек их на еще больший позор: полководца Гракха Клелия вместе с другими предводителями приказал привести к себе в оковах, а город Корбион очистить. Крови эквов он-де не жаждет, пусть себе уходят, но, чтобы они наконец признали, что покорен и смирен их народ, пройдут они под ярмом. Ярмо это делалось из двух копий, воткнутых в землю, и третьего, служащего перекладиной. Под таким ярмом и прогнал диктатор эквов.

Одержав победу, Квинкций на шестнадцатый день сложил с себя диктаторские полномочия, полученные на шесть месяцев. В эти дни консул Навтий блестяще выиграл сраженье с сабинянами при Эрете, присовокупив к этому разгрому опустошение сабинских полей.

4) Решение о кодификации законов

В начале 457 г. до Р.Х. пришла весть о вторжении сабинян. Страх заставил трибунов разрешить набор, но при условии, что отныне – поскольку они пять лет терпели издевательства и мало чем помогли плебеям – избираться будут десять трибунов. Нужда заставила сенаторов дать согласие, обусловив его единственно запретом избирать в трибуны одних и тех же. Выборы были проведены немедленно, из опасения, что после войны эта возможность, как и прежние, будет упущена. На тридцать шестой год существования трибуната были избраны десять народных трибунов, по два от каждого разряда. Этот порядок избрания был предусмотрен и на будущее.

В 454 г. до Р. Х., видя упорное нежелание патрициев идти на уступки, трибуны повели дело мягче. Если сенаторам не нравится предложенный плебеями закон, говорили они, пусть позволят и из плебеев, и из патрициев избрать законодателей, чтобы они радели о пользе тех и других и об уравнении их в правах. Сенаторы не отклонили этого предложения, но заявили, что законодателями могут быть лишь патриции. В 452 г. до Р.Х. было решено упразднить в следующем году все должности и избрать только децемвиров, чьи действия не подлежали бы обжалованию. Некоторое время шел спор о том, допускать ли в число их плебеев, но те наконец уступили патрициям, лишь бы только не был отменен закон Ицилия об Авентинском холме и все прочие нерушимые законы 494 г. до Р.Х.

5) Первый децемвират

В триста втором году от основания Рима [451 г. до Р.Х.] в государстве переменился образ правления: как раньше от царей к консулам, так теперь власть перешла от консулов к децемвирам.

Децемвирами же были избраны Аппий Клавдий, Тит Генуций, Публий Сестий, Луций Ветурий, Гай Юлий, Авл Манлий, Публий Сульпиций, Публий Куриаций, Тит Ромилий, Спурий Постумий.

У власти стоял любимец народа Аппий, который так переменил свой нрав, что из жестокого и беспощадного гонителя плебеев сумел стать угодником толпы, ищущим ее благосклонности.

Раз в десять дней каждый из децемвиров председательствовал на суде, происходившем при всем народе, имея при себе двенадцать ликторов, тогда как девяти его товарищам причиталось по одному служителю.

Вынося всем – и лучшим и худшим – решительные и непреложные, как у оракула, приговоры, децемвиры одновременно трудились над составлением законов, и, выставив, в ответ на ожидания народа, десять таблиц, они призвали людей прийти на собрание и прочитать законы, предлагаемые ради благоденствия Рима, собственного их благополучия и счастья их детей.

Когда в соответствии с замечаниями, высказанными по каждой главе, свод законов стал казаться вполне выправленным, законы десяти таблиц передали для голосования по центуриям. Но потом пошли толки, что недостает еще двух таблиц, добавив которые можно было бы считать свод римского права завершенным. Это ожидание и приближающийся день выборов побудили к новому избрание децемвиров.

Аппий Клавдий, добившийся в свои годы столь высокого положения, вступил в борьбу из-за угрозы лишиться этого положения. Неясно было, считать его децемвиром или соискателем. Он более домогался своей должности, чем исполнял ее: браня знатных соискателей и превознося негоднейших и ничтожнейших, он носился по форуму среди бывших трибунов, Дуиллиев и Ицилиев, и с их помощью набивал себе цену у толпы.

Не