— Боже, Энн… это… это… Ты не представляешь!..

Не скажу, что бы мы были такими уж и близкими подругами, но в подобные моменты многие формальности с этическими гранями резко стираются или вовсе исчезают.

— Это просто какой-то… невъебенный пиздец!

По ходу, сегодня здесь вообще никто не собирался сдерживаться в несвойственных для данного места ненормативных выражениях. В прочем, как и во всём остальном. Я даже сама не смогла припомнить навскидку о тех днях и напряжённых рабочих ситуациях, когда Крис позволяла себе подобное самовыражение. Но сегодня… Я реально её не узнавала.

Она бросилась вся в слезах и соплях мне на шею едва не на самом пороге, сдавив в своих упитанных ручонках так, что у меня у самой слегка зарябило в глазах и ощутимо спёрло дыхание. А девушка она была далеко не модельных стандартов, скорее ближе к Рубенским. Хотя для её тоже далеко не модельного личика это было не столь критично. Поскольку для профессии литературного редактора внешние данные не считались первостепенным залогом-критерием для успешного карьерного роста. Впрочем, как и для писательского.

— Что… Что, чёрт возьми, произошло? Что это за нелепые обвинения в плагиате? Это же… откровенный бред!

— Я тоже самое сказала и Рокси! И, представь, она со мной согласилась! Но, блядь… не может пойти против установленных в издательстве предписаний и правил! А обвинения, как она сказала, очень серьёзные! Типа судебный иск уже готов! Осталось только отдать его на рассмотрение и…

В этот момент Крис снова неестественно скривилась, будто набрала полный рот рвотной кислятины, и начала издавать что-то похожее на спазматическое кряканье поверх ультразвукового писка. Даже не знаю, отчего я ошалела больше всего, то ли от её пугающего вида, то ли от шокирующей звуковой атаки по моим нежным барабанным перепонкам.

— А ну-ка… давай присядь и, наверное… выпей водички. А то такими темпами ты обезводишься за считанные часы.

Судя по её распухшему лицу, красному носу и таким же нездорово воспалённым глазам, плакала она не переставая уже очень давно и долго. Надо было прихватить с собой коробку бумажных платочков, поскольку свои запасы Крис уже явно истребила.

Я заботливо усадила подругу на край ближайшего кожаного дивана, а сама метнулась к её рабочему столу в поисках графина с водой и тех же салфеток.

— Ты же сама знаешь, как я писала эту грёбаную книгу! И разве не ты убедила меня, что её нужно закончить и показать Рокси? А сколько, блядь, я ночей не спала, когда долбалась с самыми сложными фрагментами и всеми этими рукожопными метафорами! Какой на хрен плагиат? Откуда, блядь? Я об этой Эстевес, мать её в жопу, только сегодня узнала! Откуда она вылезла? Да и как вообще добралась до моей книги? Я не ЭЛ Джеймс и уж тем более не Стивен Кинг, чтобы о моих литературных шедеврах кто-то вообще что-то знал! Ещё и, блядь, не где-нибудь, а в Бразилии!

— Сама ничего не понимаю. Но, будем надеяться, что это какая-то идиотская ошибка, с которой должны разобраться настоящие профессионалы. И, скорей всего, так и будет. Может этой дуре приспичило распиариться с чьей-то помощью, чтобы привлечь к себе внимание читателей на книжном рынке нашей страны. Вот и нашла первого попавшегося под руку писателя среднего звена, вроде тебя. Ты же, считай, сама по себе. Никаких крутых спонсоров и патронатов за тобой не стоит, кроме адвокатов нашего издательства. Скорей всего, она ничего не отобьёт от тебя даже на судебные издержки, а вот нервы, да, потрепать успеет основательно. Хотя, с другой стороны, если это и в самом деле выльется в публичный скандал, то… внимание общественности будет притянуто не только к ней и к её вшивой книжонке, но и к тебе тоже. Кто знает, может и ты что-нибудь из этого для себя урвёшь.

— Это всё, конечно, звучит на словах здорово и… по-голливудски романтично, но… Я сейчас себя чувствую так, будто… будто мне на голову вылили бочку дерьма и… и…

— Ну, всё… тише-тише-тише! Не накручивай себя раньше времени. Дождёмся экспертизы от непредвзятых специалистов, а уже потом и будем думать, откуда у этой аномалии выросли ноги.

Я приобняла Крис за плечи, утешительно растирая ей предплечья и наблюдая, как один из самых лучших редакторов нашего весьма уважаемого издательства шумно прочищает свой нос в бумажную салфетку наподобие маленькой и до слёз уязвимой девочке. Подумать только, а ведь я сама более суток назад чувствовала себя ни с кем несравнимой жертвой какого-то отбитого на всю голову богатого маньяка. Что хуже той ситуации, в которую я попала после знакомства с ним, банально и не придумаешь. Вот уж не ожидала столкнуться с более кошмарным, чем у меня происшествием. Хотя легче от этого, само собой, не становилось. Всё-таки Крис не безразличный мне человек, да и должность в издательстве занимает далеко не последнюю.

Как видно, никто ни от чего не застрахован. Особенно от тех личностей, кто имеет куда больше, чем ты возможностей и связей в более высоких соцкругах.

Возможно после очередного почти нервного потрясения, я и не стала спешить с возвращением в свой личный кабинет. Решила свернуть по дороге к служебной террасе-лоджии, которую использовали вместо курлки многие сотрудники офисных отделов четырнадцатого этажа. Так сказать, захотела подышать свежим воздухом и немного проветриться. А быть может и собраться с мыслями. Тем более, что сигаретами я никогда не увлекалась, а вот захватывающий вид деловой части Нью-Йорка с высоты птичьего полёта всегда действовал на меня умиротворяющее.

Правда, насладиться пятиминуткой мнимой свободы и красотами железобетонных джунглей мне так и не дали. Хотя на самой террасе в это время почти никого не было, если не считать парочки перешёптывающихся в другом конце лоджии смутно знакомых сотрудниц не помню из какого отдела. Мне даже не нужно было напрягать слух, чтобы узнать, о ком именно они сейчас так увлечённо разговаривали.

Не успела я дойти до перил, облокотиться о их деревянную перекладину, подставить лицо и распущенные волосы под потоки свежего июльского ветра и даже немного расслабиться, как… Зазвонил мой сотовый.

Наверное, это Марго меня потеряла. Хотя, не исключено, что и Эдвард.

Каково же было моё удивление, когда я увидела номер абсолютно незнакомого мне абонента. Я даже на несколько секунд подвисла в лёгкой прострации, пялясь на сенсорный экран и слушая гулкие толчки своего растревоженного сердца вперемешку со стандартной трелью телефонного дозвона. Хотя последний звучал почему-то на редкость раздражающе и дотошно громко.

— Анна Брайт у телефона. Говорите, я вас слушаю.

— Какой занятный официальный набор приветствия, почти классический. Даже не ожидал.

В этот раз очередной удар сердца точно попытался проломить мне рёбра. Причём далеко не с первой попытки. Хотя по коленкам меня в этот момент подрезало очень даже ощутимо сильно, вызвав во всём теле ложное чувство дрогнувшей подо мной террасы. Я и за перила вцепилась свободной рукой, как очумевшая, чуть было не выронив из правой не особо-то и удобный пластик мобильного телефона.