Шрифт:
Закладка:
Я закрыла уши руками.
— Почему ты не хочешь слушать? Не говоришь сама? Мы даже не поругались! Не выясняли отношений. Не скандалили.
— А зачем, Артур?
— Да к черту прошлое! Я не могу так. Я… Аня. — Он коснулся нежными чуткими пальцами моей щеки, и я бессильно прикрыла глаза. Зачем вот это все? — Аня, скажи мне. Ты этот год была счастливее, чем… со мной?
О. Память, память, память… Куда ж без нее. Вот он касается меня в первый раз, сам просто подрагивает от нетерпения, от желания. И я плыву, тянусь к нему. Первый поцелуй. Как же мы сошли от него с ума. Казалось, что никто и никогда не может забрать у нас это счастье, головокружение от объятий…
А вот оно как обернулось.
— Ты знаешь, — задумчиво сказал он. — Я все равно тебя верну.
— Пошел в сад, Артур! — Мой вопль, должно быть, слышали все в окрестности. — Ты самый самовлюбленный, невозможный и эгоистичный козел, который только существует на свете. И я никогда…
— Здравствуй, Маша, — спокойно, глядя через мою голову, проговорил Артур. И мягко улыбнулся.
— Добрый день, — ответила девочка.
Мое лицо просто полыхнуло пожаром. Я оттолкнула бывшего, соскочила с подоконника. Боже, какой ужас, а! Гостья, опустив глаза в пол, теребила в руках шапку с помпоном. Который, похоже, она сейчас просто оторвет.
— Проходи, — гостеприимно предложил Артур. И резво отправился в дом. Сверкая обнаженным торсом. Мачо, а!!!
— Эм-м, — промямлила я.
— Я рада, что Артуру лучше. Мы очень переживали, — девчонка подняла голову. И вдруг абсолютно счастливо улыбнулась. — Вы не представляете, как это здорово!
Две бутылки водки.
К ним два огурца.
Ща мы будем делать
Маску для лица)
(С) Депресняшки
«Вы там живые?»
«Скорее нет, чем да».
«ЛЕВА».
«Прости. После концерта чуть выпили, развезло — ты не представляешь как. Ирина сообщила мне утром, что в изумлении».
«И вы туда же?!»
— Видимо, день был такой, — проворчала Олеся и посмотрела на постель, где сладко спал еще один пострадавший от неумеренных возлияний господин. Хотя почему пострадал? Это она всю ночь почему-то нервничала и прислушивалась к дыханию мужа. Потому что в ее понимании то количество спиртного, что употребили русский олигарх (одна штука) и его великобританский сородич, лорд (еще одна штука), было мало соотносимо с человеческой жизнью. Но кто сказал, что эти двое были человеками. Похоже, что и нет.
Поэтому утро Олеся встретила в самом отвратном настроении. Лева еще и доложился, что тоже напился. Звезды, наверное, и для звезд вчера сошлись. А вот Артур не отвечал. Но главное — был со вчерашнего дня под присмотром жены, пусть и бывшей. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
Олеся в очередной раз посмотрела сообщения. Молчит Артур. Не дает ответов. Потом перевела взгляд на мужа. Олег уже открыл глаза. Красные. Морд лица не сильно живенький: желтовато-зеленый. Но вот — улыбается, гадость олигархическая!
— Зараза! — поприветствовала она мужа.
— И я тебя люблю, — проскрипел любимый. — Скажи, где мы.
Она воззрилась на него в совершеннейшем недоумении.
— И водички бы.
— Держи.
Предусмотрительная Олеся подала супругу бутылку минералки.
— В ваших будунах засуха, — охарактеризовала она жадные глотки, сопровождаемые сладострастным стоном. — Таблеточку растворить, чтобы синдромчики приятные снять?
— А давай, — потер Томбасов отросшую щетину. И снова огляделся. Постановил: — Гадость какая.
— Это ты о чем?
Олеся, ощущая себя сестрой милосердия, что жаждала оказаться Миледи, подала бокальчик.
— Яд? — принюхался Томбасов, правильно разгадав выражение ее лица.
— Ни за что. Мучайся.
— Ты мое сокровище!
Еще несколько жадных глотков. И вопросительные взгляд на жену.
— Мы по-прежнему в «Метрополе», — доложила Олеся.
— В ресторане? — спросил Томбасов, оглядывая модерновые потолочные росписи номера супер-пупер-люкс, самого дорогого во всем Метрополе.
— Именно. Нами любуются посетители. Для улучшения аппетита.
— Скорее, как на плакат «Пьянству — бой», — проворчал Томбасов.
— И бой, и герл, — вздохнула Олеся.
Уже через минут пять Олег смог подняться. И отправился в душ.
— Только ты не исчезай, — попросил он перед тем, как исчезнуть за дверью. — Я намерен тебя соблазнять.
— Глазами как у кролика, не иначе, — вздохнула Олеся, дождавшись, однако, когда зашумит вода.
Вот где справедливость, спрашивается? Муж напился. Да еще и так, что просто бревном рухнул, стоило им зайти в номер. Не приставал, не заявлял: «Пьяный мужчина — доступный мужчина». Вот что за… Вот она, помнится, после беседы с мамой Левы и бабушкой Ирины… Вот она — стыдно, но приятно вспомнить. И все только на благо родного коллектива. А вот этот мужчина, ее муж? Возмутительно. Но, с другой стороны, она хоть помнила наутро, где она ночевала и как туда была доставлена.
«Спуститесь в лобби? — блямкнула смс-ка от Розы. — Есть идея».
Олеся с Томбасовым успели не только спуститься и сесть за столик, но и заглянуть в меню. Судя по морду лица супруга, значились там несусветные мерзости, которые есть невозможно.
— Мне блинчики и кофе, а ему — рассольник. Горячий. Есть у вас рассольник?
Официант не успел ответить, как на все лобби раздался звонкий голос повышенной ехидности:
— А подайте-ка барину рассолу, мил человек.
Томбасов аж поморщился, а Олеся тихонько хихикнула. Потому что лорд Говард, ведущий свою прекрасную половину от лифта, был такого же нежно-зеленого цвета, как и Томбасов. И совершенно не разделял солнечного настроения Розы.
Зато его вполне разделял Бонни Джеральд. В отличие от господ олигархов, мистер Джеральд вчера пил исключительно компот под названием безалкогольный глинтвейн. Из солидарности с беременной леди. Хотя Олеся подозревала, что из чувства самосохранения.
Рассолу им подали. В хрустальном штофе. И под неумолимым взглядом супруги лорд его выпил как миленький. Даже не поморщился. И Томбасов выпил. И Роза тоже, причем с таким видом, словно глотает стрихнин.
— Тебе-то зачем? — полюбопытствовала Олеся.
— Сэр Джеймс… — вздохнула Роза, погладив себя по животу, — очень любит папу. И раз вчера ему не дали ни виски, ни водки, ни текилы с ромом, то сегодня — хоть рассолу. Как вы себя чувствуете, Олег? Надеюсь, вы отказались от идеи прокатить нас по Москве на санях, запряженных медведями? Боюсь, Гринпис не одобрит.
