Шрифт:
Закладка:
[…] Здесь, на побережье, я будто нахожу самого себя – картину своей жизни – странный запах водорослей и моря напоминает мне о ней – о ее глазах – потому ли, что я стою у кромки воды. – Неужели в те далекие дни мы бродили вдвоем по этому берегу? – Вздымаются загадочные волны и принимают облик похожих на троллей удивительных созданий. – Таинственная зеленая вода цвета ее глаз. – Далеко-далеко в море – плавная линия горизонта, где воздух сливается с морем – непостижима – как жизнь – как бытие – непостижима как смерть – вечна как тоска.
И жизнь – я – как эта тихая гладь – в ней отражаются светлые краски воздуха – чистые цвета – а в глубинах таятся склизкие твари – как смерть.
Мужчину и женщину тянет друг к другу. – Подземный кабель любви направляет ток в их нервы. – Провода связывают воедино их сердца.
Когда мы стояли друг напротив друга – и твои глаза заглядывали в мои – я почувствовал, будто между ними протянулись невидимые нити, связавшие наши сердца.
Танец жизни. Отмывка тушью. 1899–1900
Мадонна. Литография. 1895–1902
Мадонна
Расцвет и гибель любви
Мотивы «После грехопадения» / «Пепел» (1895), «Любовь и боль» / «Вампир» (1893), «Ревность» (1895), «Три возраста женщины» / «Сфинкс» (1893–1894), «Меланхолия» (1891), «Разрыв» («Расставание») (1893)
Пепел I. Литография. 1896
1889–1892
Не прелюбодействуй —
Он вспомнил то ощущение, которое возникало у него в детстве, когда отец читал десять заповедей – Он совершил прелюбодеяние – все стало вдруг таким мерзким – Он повторил слово несколько раз – прелюбодеяние – оно было и оставалось мерзким – Неужели об этом он мечтал, за это так долго боролся? – Это опасное наслаждение и ощущение бессилия после – Он откинулся на шкуру – в полубреду – И долго лежал так – когда он поднялся и посмотрел на часы, было около девяти; он еще не ел.
Он подобрал с пола несколько шпилек – Потом нашел носовой платок – Посмотрел на инициалы – инициалы мужа – должно быть, она вышивала их к свадьбе.
1896
Из душного, пропитанного запахами цветов леса мы вышли – в залитую светом ночь – Я посмотрел на ее лицо – я… совершил прелюбодеяние – Голова Медузы – Я нагнулся и сел… я почувствовал, будто наша любовь… лежит там, на жестких камнях…
1890
Какой глубокий след оставила она в моей душе – никакой другой образ не в состоянии его вытеснить —
Быть может, это она отняла у меня вкус к жизни, потому что я отдал ей свой первый поцелуй – оттого, что она лгала – предавала – а затем вдруг сорвала пелену с моих глаз, и я увидел голову Медузы – увидел жизнь как великую муку – все, что раньше было окутано розовой пеленой, – явилось мне пустым и серым.
Вампир II. Литография. 1895
1908
Она потерла руками мой лоб. – Что вы делаете? – спросил я. Вы меня гипнотизируете [?] – А она уже стояла в дверях мастерской. – Высокая – узкое лицо – колючие глаза – в ореоле золотых волос, точно нимб. – Странная улыбка – на плотно сжатых губах. – Что-то от головы Медузы. – Необъяснимое чувство страха охватило меня. – Дрожь. – Потом она ушла – а я взялся за «Танец жизни».
Вечером мне приснилось, что я целовал труп, и я в ужасе вскочил – Я целовал бледные застывшие в улыбке губы трупа – холодный влажный поцелуй. – И это было лицо фрёкен Л.[43]
Разрыв II. Литография. 1896
Однажды я скажу фрёкен Л.: что делать бедному мужчине, который не способен на великую любовь – который не в состоянии жениться – прежде всего, брак препятствует искусству – и тот, кто уже сгорел от любви, не может полюбить снова.
1933–1935
Я всегда ставил свое искусство превыше всего – и нередко чувствовал, что женщина была препятствием моей работе.
Еще в юности из-за зачатков болезней, унаследованных от отца и матери, я принял решение не жениться, я понимал, что вступить в брак будет преступлением.
Ревность II. Литография. 1896
Меланхолия. Ксилография. 1902
Глубоким фиолетовым – опускается на землю мгла – я сижу под деревом – листья уже желтеют, увядают. – Здесь мы сидели рядом – она склонялась надо мной – ее рыжие волосы оплетали меня – обвивали точно кроваво-красные змеи – их тончайшие нити проникали мне в сердце – потом она поднялась – не знаю, почему – медленно побрела прочь от меня, к морю – все дальше, дальше – тогда и возникло это странное чувство – будто нас связывают невидимые нити – будто невидимые нити ее волос все еще оплетают меня – и никогда не оборвутся… – они терзают мое сердце, отставляют открытые раны – даже когда она вовсе скрылась за морской гладью – я все еще ощущал боль – там, где кровоточили раны в сердце – потому как оборвать их невозможно.
