декларирует свои антилиберальные взгляды. По своей сути диктаторы обмана вовсе не демократы. Они не просто нарушают права меньшинств – они манипулируют выборами, чтобы и большинство не смогло отстранить их от власти.

Почему же не все демократии трансформируются в диктатуры обмана? Точно не из-за отсутствия желания непорядочных политиков. Что удерживает стабильные демократии от превращения в диктатуры обмана? В политологической традиции принято считать, что это демократические институты. Многопартийные выборы, закрепленная в конституции система сдержек и противовесов, правовые процедуры и независимый суд связывают потенциальных диктаторов по рукам и ногам. Наличие правил и процедур, несомненно, важно. И все же, как мы доказываем на протяжении всей книги, одних формальных институтов недостаточно. Сами по себе они не сдерживают лидера93. Современные диктаторы обмана прикрывают свою автократическую природу именно формальными демократическими институтами: они манипулируют выборами, выводят из строя систему сдержек и противовесов, переписывают конституции и заполняют суды своими лоялистами94.

Вопрос не в том, существуют ли в государстве необходимые институты, а в том, что мешает лидерам их саботировать. Лучшей защитой для демократии мы считаем активное сопротивление информированных граждан95. Как и в диктатурах, в современных демократиях эта группа населения – люди с высшим образованием, навыками коммуникации и международными контактами – играет ключевую роль. Высокообразованные граждане, как правило, умеют анализировать информацию и обладают организационными навыками, а также имеют детальное понимание устройства системы управления государством. Если информированных граждан много и если они обеспечены ресурсами, они могут документировать злоупотребления правящей верхушки, сообщать о них общественности, организовывать социальные и политические движения, проводить эффективные избирательные кампании и протесты, привлекать недобросовестных политиков к суду и координировать свою деятельность с международными структурами и иностранными правительствами. Они могут сопротивляться попыткам политиков узурпировать власть, как миллионы юристов, судей, чиновников, активистов, журналистов и простых людей в США, боровшихся в 2016–2021 годах против инициатив одного нигилиста в Белом доме. Самая лучшая конституция будет слабой защитой без активной позиции людей96.

Для существования и работоспособности институтов демократического правления необходимо стойкое сопротивление информированных граждан97.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

 В следующих главах мы рассмотрим все инструменты диктатуры обмана. Узнаем, как диктаторы обмана избегают в политической борьбе насилия или маскируют его (глава 2), завладевают умами граждан с помощью изощренной пропаганды (глава 3), обходятся без грубой цензуры, чтобы контролировать СМИ (глава 4), имитируют демократию (глава 5) и взаимодействуют с внешним миром (глава 6). В каждом случае мы остановимся на ключевых эпизодах и выведем на первый план тех лидеров, кто стоял у истоков этой модели. Мы сопоставим приемы новейших диктаторов обмана с более прямолинейными методами их предшественников в XX веке. Наши примеры везде, где возможно, будут сопровождаться ссылками на статистические данные (в разделах «Сверимся с данными»и в онлайн-приложении к книге)98.

Завершив подробное описание двух видов диктатур, в седьмой главе мы предложим свою интерпретацию исторического перехода от диктатуры страха к диктатуре обмана. Как нам представляется, этот процесс был запущен взаимозависимыми силами модернизации и глобализации. Собственно, эти же силы привели в движение «третью волну» демократизации после 1974 года. Модернизация и глобализация создают давление в пользу политической открытости, а диктатура обмана служит средством защиты от нее – автократы подменяют истинную демократию имитационной. Но в условиях непрекращающихся модернизации и глобализации давление растет – и рано или поздно заставляет страны, не располагающие большими запасами нефти, двигаться в сторону демократии.

Впрочем, диктаторы обмана изо всех сил тормозят этот процесс. Для этого им нужно заставить замолчать информированных граждан – с помощью кооптации или скрытой цензуры. Однако с ростом экономики растет и размер этой группы; таким образом, ее нейтрализация обходится все дороже. Вот почему стратегия обмана в современном мире дает лишь временную передышку. Правда, в умелых руках она может затянуться на годы. Эта модель достаточно эффективна, поэтому – несмотря на то, что обычно модернизация создает необходимую для демократизации среду, – переход к демократии может быть отсрочен. В заключительной восьмой главе мы делимся своими соображениями о будущем диктатур обмана и о том, что может предпринять Запад.

Но сначала давайте познакомимся с отцом-основателем модели диктатуры обмана, который первым задумался о политических издержках открытых репрессий.

ЧАСТЬ I. ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ДЛЯ ДИКТАТОРА

ГЛАВА 2. НАДЗИРАТЬ, А НЕ НАКАЗЫВАТЬ

В сентябре 1956 года старшеклассники захватили китайскоязычные школы Сингапура. Колониальные власти распустили школьный союз и арестовали его лидеров под предлогом того, что в организацию проникли коммунисты1. Тысячи протестующих подростков забаррикадировались на школьных дворах. Они разбили там палатки, а сердобольные родители тайно передавали им еду.

Лим Ю Хок, назначенный главным министром Сингапура незадолго до этих событий, принял ответные меры. Он отправил полицейских со слезоточивым газом разгонять протесты. Как по команде, по всему городу вспыхнули беспорядки. Бесчинствующая толпа переворачивала автомобили и поджигала здания. Во время волнений 13 человек погибли и больше тысячи были ранены2. При помощи британских войск, вертолетов, бронемашин и дорожных заграждений Лим подавил бунт. Но к этому моменту он уже дискредитировал себя в глазах китайской общины, составлявшей 3/4 населения Сингапура3.

Для амбициозного молодого адвоката и партийного активиста по имени Ли Куан Ю топорная реакция Лима стала важным уроком. Ли рос в Сингапуре, находившемся в годы Второй мировой войны под оккупацией Японии. Чтобы сводить концы с концами, он устроился на работу в департамент пропаганды японской оккупационной администрации, где занимался переводами информационных бюллетеней4. После войны он изучал право в Кембриджском университете, а потом вернулся в Сингапур и с головой погрузился в политическую борьбу на родине, которая прокладывала себе дорогу к независимости от Великобритании.

Ли не осуждал решение Лима по существу. Когда сам Ли стал премьер-министром, он так же использовал угрозу революционных заговоров для преследования несогласных. В начале шестидесятых он поручил полиции арестовать своих наиболее непримиримых соперников5. Даже после ухода колониальных властей Ли еще несколько десятилетий не отменял действие Акта о внутренней безопасности – закона, по которому подозреваемых можно было задерживать на неопределенный срок, при том, что в стране уже давно не было никакой серьезной коммунистической угрозы.

Не боялся Ли и применения силы. Когда речь заходила о политической оппозиции, в его голосе прорезались бандитские нотки. «Достал бы кастет или тесак и встретил бы своих противников в темном переулке», – огрызался он6. Во время войны юного Ли впечатлила