КОНЕЦ ОДНОЙ ИСТОРИИ

Тусклый желтый свет от фонаря не дает прийти в себя. Он словно пытается загипнотизировать Родиона. Мягкие, но настойчивые лучи светят прямо в глаза, а вокруг уже давно темно. Здравому подумалось, что он теперь меньше будет заставать дневной свет. Дневные сутки становятся короче, а ночи длиннее, так что теперь было гораздо тревожнее возвращаться домой.

Холодный пронизывающий ветер принес с собой резкий запах от стоящих вдалеке мусорных баков. Здравый поморщился.

Не лучшее завершение сегодняшнего семейного вечера.

Хотя какая разница, если и сам вечер не радовал.

Он все еще сидит на лавочке перед подъездом своей матери. Веки слипаются, и Родион никак не может протрезветь, даже ветер не особо помогает. Хорошо, что окна ее квартиры не выходят на эту сторону. Ему это известно, но он все равно постоянно смотрит наверх, боясь увидеть там неодобрительно смотрящие на него знакомые лица. Что он в таком состоянии, весь такой никудышный и жалкий.

Напряженно концентрируя свой взгляд на грязных и серых стенах дома, он натыкается на желтые трубы, висящие на креплении. Они давно потрескались, и теперь во многих местах видна ржавчина, но красить их, видимо, никто не торопится. Это были бреши в маске самого Родиона, он и сам был таким же заржавевшим, пытаясь все это скрыть за новенькой краской.

День Здравого полон разочарований. Не то чтобы ужин прошел совсем плохо. Кажется, это просто он мало что запомнил, это и хорошо. Поднимает голову еще выше, смотря на освещенную часть дерева, растущего в оградке рядом с домом. Листья уже почти все пообсыпались, и между двумя небольшими лысыми ветками Родион замечает застрявшую бутылку.

Его обиженная голова тут же с энтузиазмом стала фантазировать, как бы эта бутылка могла бы попасть туда на дерево. Тут либо недоделанная молодежь ради забавы подкидывала все, что не допила, либо сверху какая-то пьянь кидала вниз то, что не осилила.

Родиону стало интересно, кому на голову она однажды упадет, ведь это действительно может случиться, и как жаль, что он этого не застанет.

А может и мне прилетит.

Вот бы вдруг по неизвестным ему делам проходила здесь его соседка кошатница или сосед со странностями или рыбных дел недомастер. Он бы точно от такого не расстроился.

Хочется курить.

Родион по привычке похлопал руками по куртке, в надежде обнаружить заветную пачку, но ее там не было уже давно. Он так сильно объелся, хоть и аппетита не было под таким гнетом унижений, но из вредности это только в радость. Хотя курить все равно хотелось.

Бред все это. Ни черта не помогает. Ни конфетки, от которых только тошнит, ни заедание, ни таблетки.

Еще с утра он знал, что будет этим вечером. Сначала он полчаса стоял у подъезда и весь извелся в своем привычном костюме, который он всегда надевает на свою «работу». Потом в лифте до восьмого этажа не мог успокоиться и наконец, оказавшись у дверей квартиры, уже просто не желал быть обнаруженным.

Когда же Родион поднял руку до звонка, то ощутил, как его рубашка пропиталась потом в области подмышек от волнения, которое успел испытать в полной палитре по пути сюда. Это определенно стресс довел его. И вся сумасшедшая семейка.

Его брат работал юристом и был достаточно успешным. Их матери и Ксюше так и казалось, но, по мнению Родиона, это была бесконечно скучная и нудная работа. Точно такая же, как и его прежняя работа, с которой он не смог справиться.

– Только потому что ты не справился там, не значит, что с работой что-то не так, – всегда говорила Валентина Алексеевна.

Да и он сам себе не даст этого забыть. Сколько сил на него было потрачено и денег на это обучение. И что в итоге?

– Андрюша, ну как дела-то на работе? – их мать только и спрашивала об успехах на работе, чтобы потом хвастаться всем своим знакомым.

– Мам, да все отлично, – Андрей как бы невзначай немного повернулся в сторону Родиона, – вот одно перспективное дельце намечается. За него можно много получить.

Родион и бровью не повел, назло всем.

– Это хорошо. Правильно я тебя воспитала. И подумать страшно, что было бы, если бы я тебя не заставила пойти на юридический. Помнишь, кем ты там хотел стать? Ударником! – Валентина Алексеевна хрюкнула от смеха, – Они себе даже на хлеб с маслом заработать не могут. Разве ж это профессия для серьезных мужчин, да сына?

– Да, мам, – при этом Андрей совсем не выглядел, как согласный с подобными утверждениями.

Родион на мгновение ощутил укол в душе.

– Родион, я тут на этой неделе встретилась с одним моим давним знакомым. Он теперь стал директором одного из банков, – Родиону уже не нравилось, куда она клонила, – так вот ты мог бы встретиться с ним и обсудить одно предложение.

– Ты же знаешь, что я туда не пойду. Не хочу в очередной раз позориться. Тем более у меня уже есть работа.

– Работа? С высшим образованием на стройке кирпичи таскать? Что ты меня позоришь все время, – он услышал легкий смешок от Ксюши, который она пыталась замаскировать под кашель.

– Я в твои годы уже имела перспективы в жизни, а вы оба знаете, как мне было трудно. И ничего. Отучилась, пошла работать. Это сейчас меняют работу, когда вздумается. Дикость какая, – Валентина Алексеевна в отвращении сморщила лицо, – учатся годами то там, то сям, а толку? Так на работу по профессии и не могут устроиться. Я же все для тебя уже подготовила. Ты бы мог нормально работать, не то, что всякие продавцы в супермаркетах. Вот не послушал мать, и где ты теперь?

– Я тебя понял, – Родион сидел с безэмоциональным лицом, как будто не с ним разговаривали.

Он знал, что мать это бесит. Она не могла вынести такого отношения к себе и своим словам.

Сколько еще раз за вечер это выслушать придется?

Может свалить домой под каким-нибудь предлогом?

Хотя, с другой стороны, на столе еще есть что выпить.

Посижу еще немного.

– В общем, я уже договорилась о встрече, и только попробуй меня там опозорить.

– Всенепременно, – конечно идти он никуда не собирался. Позорить их семью ему не впервой.

Больше никто не обращал на него внимания. Родион был рад, что так рано переехал от нее. В этой квартире ему всегда было невыносимо. Здесь почти ничего не изменилось. Он заметил, что в кухне в верхнем шкафчике в углу все еще стоит та самая коробка из-под обуви, вся потрепанная, но на месте.