Иль Сила откровения врывается, сверкая;

55. Из некого пространства высшего обширного прорыв свершает Знание,

Влекущее с собой свои лучистые моря,

И с трепетом дрожит Природа от силы пламени его.

Случается, что нами овладевает Личность величайшая,

В которой собственную личность мы распознаем;

60. Но можем мы поклоняться и Властителю душ наших.

Тогда нашего тела эго малое ослабевает и стихает;

И не настаивая больше на «я» своём отдельном,

Теряя значимость пустую отдельного рождения своего,

Оно наедине нас оставляет с Богом и Природой.

65. В моменты те, когда свет внутренний зажжен,

А «дорогие» гости жизни остались за порогом,

Наш дух уединяется и говорит с глубинами своими.

Сознание, расширившись, все свои двери раскрывает;

Затем, вторгаясь из безмолвий духа, ненадолго,

70. Луч вечной Славы нисходит к нам, чтоб причастить

Людскую нашу плоть, охваченную им и озаренную,

И оставляет непорочности огромную печать на наших жизнях.

При этом в области забвенья смертного ума

Всплывают вечности сигналы,

75. Проявленные в трансе сомкнутым глазам провидца

Иль обнаруженные чудным нематериальным чувством

В уединении глубоком сокровенном.

Приоткрывает лик свой истина, которую не смог познать бы разум,

Мы слышим то, что уши смертного не слышали ни разу,

80. Мы ощущаем то, что чувство смертного не ощущало никогда,

Мы любим то, что отвергает и чего страшится простое сердце;

Наши умы смолкают перед Всеведеньем лучистым;

К нам из палат души взывает Глас;

Испытываем мы тогда восторг прикосновенья Божества

85. В уединениях золотых бессмертного огня.

Все эти знаки являются родными «я» бо́льшему,

Которое живет внутри, невидимое нами;

Но только иногда священное касание приходит к нам,

И наши жизни несёт поток волн более могучих,

90. А душу нашу двигает Присутствие божественнее прежнего.

Иль иногда сквозь покрова земные к нам что-то пробивается,

Быть может, милость и красота духовной искры,

Журчащим языком небесного огня взлетая.

Это – мы сами и чужестранец высший, его и ощущаем мы,

95. Он существует и действует незримо, как будто бы его и нет;

Он следует согласно линии рожденья бесконечной,

Хотя и кажется, что умирает вместе с оболочкой смертной.

Уверенный, что существует Апокалипсис,

Он не считает ни мгновенья, ни часы;

100. Великий и спокойный – он видит, как текут века,

И терпеливо ожидает чуда измененья человека

В неспешном поступательном движении силы мира

И долгом марше Времени, который раскрывает суть явлений.

Он – и источник, и главный ключ к разгадке,

105. И тишина над головой, и голос внутренний,

И образ верный, что утвердился в сердце,

И широта, не окружённая стенами, и точка, что неизмерима и бездонна,

И истина явлений тайных всех в Пространстве,

Реальность та, к которой устремлены деяния наши,

110. И наших жизней тайный грандиозный смысл.

Он и сокровище в пчелиных сотах Бога,

И яркое Величие, сокрытое покровом тёмным,

Он и сияние божественного пламени,

Наш золотой фонтан блаженства мира,

115. Бессмертие, упрятанное в блеклую одежду смерти,

Божественности не рождённой нашей образ;

Нашу судьбу хранит он внутри глубин,

Где скоротечной сути семя вечное покоится.

В себе всегда мы носим ключ волшебный,

120. Сокрытый в герметической оккультной оболочке жизни.

Горящий пламенем Свидетель в прибежище том заповедном

Внимательно глядит сквозь Время и глухие стены Формы;

В его глазах закрытых присутствует предвечный свет;

Суть тайную он видит, которую словами не расскажешь,

125. Он знает неосознанного мира цель,

Суть таинства лет уходящих.

Но всё укрыто тайной и сокрыто в подсознании;

Необходимо развернуться внутрь себя, а сердце сделать интуитивным,

Необходима сила зрения такого, которое в духовное обращено.

130. В противном случае наш разум, пробудившийся, своим коротким взглядом

Представит путешествием бесцельным сомнительный тот курс,

Который Случай проложил или которым он отважился идти по некой Воле,

Иль курс покажется ему Необходимостью без цели, без причины,

Которую насильно проявили и быть заставили.

135. В этом пространстве плотном нет ничего простого или ясного:

Само людское существо нам кажется проблемным,

Жизнь наша – экспериментом смутным,

Душа – светом, трепещущим в каком-то странном и невежественном мире,

Земля – брутальной механической случайностью,

140. Какой-то паутиной смерти, в которой мы по случаю живем.

Всё то, чему мы научились, нам кажется сомнительной догадкой,

Достигнутый успех – всего лишь переход, всего лишь стадия развития,

И отдаленный результат того успеха скрыт полностью от взора нашего,

Будь то счастливый шанс или случайная судьба.

145. От неизвестного мы к неизвестному идем.

Существование наше преходящее здесь вечно окружают

Вопросов безответных сумрачные тени;

Упрятанные в тьму глухую тайны Несознанья, лежат они

Сокрытыми от нас до линии начального отсчета судьбоносной Жизни.

150. В бездонном океане Ночи чьё-то устремление -

Плод тела бренного и полутемного ума -

Свой одинокий язычок сознательного пламени вздымает

К неумирающему Свету, потерянному в вечности;

Плод этот слышит одиноким откликом на зов свой

155. Ответ туманный в сердце человеческом несведущем.

И видит он согласье Бога на этот бренной жизни парадокс,

Встречает он загадку нераскрытую рождения Бессмертного во Времени,

Не понимая, для чего ему пришлось прийти на эту землю

Иль по какой причине здесь существуют муки и страдания.

160. Вдоль по извилистой дороге вечности,

Сквозь Времени пески Земля-Богиня тащится с трудом,

Во мраке, по спирали, не ведая о цели восхождения.

В ней Существо есть, которое она надеется познать,

В ней – Слово то, что сердцу говорит её, хотя она его не может слышать,

165. В ней – та Судьба, что принуждает, но обличье это она не может видеть.

Сквозь Пустоту по подсознательной орбите,

Из собственных глубин, лишенных всякой мысли, она стремится ввысь:

Её приобретение – рискованная жизнь, восторг борьбы;

Мышление, что может рассуждать, но вряд ли знает,

170. В ней медленно растит и создает идею, речь,

Что большей частью прозвища дает, чем освещает;

Трепещущая радость, что блаженства, несомненно, меньше,

Распространяется из этой красоты, которой умереть придется.

Тревожимая грустью, влачащейся у ног её,

175. И высшее осознавая, которое не завоевано ещё,

Она в своей груди неугомонной питает беспрестанно

Стремленье внутреннее, что отбирает у неё покой и отдых.

Погрязшая в невежестве, уставшая, но и неукротимая в стремлении своём,

Она, пройдя сражения души и трепет боли, пытается найти

180. То совершенство чистое, что так необходимо её природе искаженной,

И Божества дыхание, чтоб грязь смести с её породы.

Она желает страстно веры, что может поражение пережить,

И сладости любви, которая не знает смерти,

И воссиянья истины, бесспорной вечно.

185. Растет в