оказавшегося выпускником энергетического института. Ещё до развала Советского союза я рекомендовал ему поступить в институт на специальность, связанную с машиностроением. В это время гремела слава директора машиностроительного завода В. П. Кабаидзе, сумевшего при советской-то власти установить каким-то образом деловые контакты с германскими производителями автоматических систем управления станками. Преодолев все запреты, он организовал на базе Ивановского завода тяжёлого машиностроения производство уникальных станков с использованием этих систем. Комбинация нашей механической части с немецкой электроникой позволила получить станки, которые стали называть обрабатывающими центрами из-за широкого спектра возможностей и высокой, неслыханной доныне точностью обработки деталей. Начался даже экспорт таких обрабатывающих центров в Европу. Это и послужило фоном моей рекомендации для Алексея, хотя сам я участвовал в подготовке электроэнергетиков и, казалось бы, должен был «тянуть» его на близкую мне специальность.

Был, однако, в судьбе Алексея и такой нюанс, как его ранняя женитьба на одногруппнице ещё на первом курсе, звали которую Елена Резвановна Муртазлиева, и у которой были чеченские корни. И вот они-то и стали двигателем всех последующих дел молодой семьи. Лена не терпела недостатка у неё денег в виде только студенческой стипендии и ежегодно настраивала Алексея на заработки во время каникул. Сначала он один, а потом они вместе оставляли нам малолетнего внука Кирилла, и несколько лет работали проводниками на поездах дальнего следования. А там… культурное обслуживание пассажиров сопровождалось, естественно за дополнительную плату, обеспечением их непредусмотренными услугами в виде сопутствующих длительным поездкам съестных продуктов и напитков. Причём цены на эти услуги определялись только соглашением пассажиров с проводниками. И Алёша, не имея такого опыта в семье с отцом и матерью, которые работали преподавателями, и у которых были учёные степени кандидатов наук, научился ещё в советское время тому, что в последующем стало называться законным бизнесом.

Вот заканчивает Алексей энергетический институт, а в это время начался развал оказавшейся в трудном положении промышленности. Все заводы и фабрики резко снизили производство своей продукции, а то и перешли в неизвестное ранее предбанкротное состояние. Молодые специалисты в этом случае – обуза, которая непонятно будет ли востребована. И что делать молодой семье, имеющей к тому же малолетнего ребёнка?

Анализируя создавшуюся в стране обстановку, я понял, что быстрое решение в восстановлении существовавшей когда-то промышленности с её центральным управлением – маловероятно. Я и моя супруга, работавшие в ВУЗах, худо-бедно материально обеспечены. Система образования неизбежно должна выстоять. А вот молодёжи надо осваивать новую организацию производственных отношений. И я решил продать свой морально и физически устаревший автомобиль «Москвич», и отдать деньги на раскрутку частного «бизнеса» семье Алексея. И, надо сказать, имея опыт работы проводниками и деятельный характер Лены, они быстро втянулись в начавший набирать объёмы торговли «ларёчный бизнес». Как грибы на всевозможных участках улиц и площадей появлялись ларьки, типа будки с одной дверью сзади и крохотной витриной впереди. В них можно было купить всё, от хозяйственных товаров, до продуктов. Но наибольший доход давала торговля горячительными напитками. Ларьки работали с раннего утра до поздней ночи, а то и сутками без перерывов. Конечно, это было очень удобно для желающих расслабиться «потребителей». И прибыль от этого бизнеса хлынула на головы «новых бизнесменов» водопадом. Уже через шесть месяцев Алексей купил, пусть и не новый, «Жигулёнок».

Но не всё так просто было в этом виде бизнеса. Параллельно с ним набирал силу криминал. Создавались бандитские группировки, требующие оплачивать «спокойную жизнь» ларёчников. Иначе… У друга моего старшего сына жена работала в таком ларьке в ночную смену и, очевидно, в чём-то отказала требованиям бандитов. Результат: дверь её ларька припёрли, а ларёк подожгли. Сгорела заживо. Виновных не нашли. Да и как тут искать, если следственные органы были завалены потоком заявлений о таких случаях, которые подтверждалась официальными источниками и слухами. Относительно Алексея знал, что «крышей» у него выступало организация бывших военных, которые дали ему номер своего телефона, позволявшего быстро «разруливать» все необоснованные к ларьку Алексея претензии от других группировок.

Но только вот «делать бизнес» в условиях нестабильности и общей неразберихи, да ещё имея опыт только проводников в поездах дальнего следования, дело непростое, завершающееся порой неожиданными результатами для «новых бизнесменов». Так и получилось с Алексеем. Вместо того чтобы накапливать капитал, была продана двухкомнатная квартира, выделенная мне энергоинститутом для улучшения моих жилищных условий, которую я подарил молодой семье. На эти деньги начал строиться кирпичный трёхуровневый коттедж в Бухарове, который бесследно исчез по причине безграмотной организации деловых отношений в как бы «бизнесе» (поверил, что «другу», с которым приятно проводил много времени за кружечкой пива, можно без юридического оформления доверить «на доходный бизнес» все деньги за проданный коттедж). Было тяжело смотреть при посещении после этого их семьи, как гнобила Алёшу его Лена. В конечном итоге семья распалась.

Однако в бизнесе, кроме многих других составляющих успеха, важна удача. И она пришла к Алексею, затянув его в оптовую торговлю овощами и фруктами. Дополнительно повезло ему со второй не менее деловой и активной женой Наташей. И дело сдвинулось в положительном направлении, приведя к созданию ООО «Чиполлино», остающемуся на плаву при сильнейшей конкуренции с крупными торговыми организациями. То есть новое молодое поколение смогло в период тяжёлых общественных родов перестроиться организационно и начать жить по-новому. В то же время мои безграмотные с политико-экономической точки зрения попытки подсказать какие-то шаги в будущей благополучной жизни семьи Алексея с учётом некоторых имевших место отрицательных результатов его бизнеса совершенно справедливо заканчивались репликой: «А раньше ты нас так делать не учил».

А что же с поведенческим коммунистом Надеждой Алексеевной? В это время взрослели внуки, и роль бабушки становилась менее востребованной. Параллельно это происходило на фоне значительного снижения в финансировании образовательной сферы. Окружающая жизнь заставляла думающих людей делать для себя выводы. И вот, совершенно неожиданно произошла невероятная метаморфоза: преподаватель высшей квалификации энергетического института («пробил» я в ректорате должность профессора для неё) уже немалого пенсионного возраста в шестьдесят с лишним лет поступает студентом на заочное отделение Ивановского государственного университета для получения образования по специальности «психолог». Завершение обучения оканчивается уходом из энергетического института и переходом на работу в коммерческую организацию, в отдел по подбору персонала, а психологическая подготовка здесь, как нигде, уместна. При любой последующей случайной встрече Надежда Алексеевна всегда говорила о большой загрузке и значительном объёме выполняемой работы. И как понимать эту метаморфозу?

А так, что с сожалением можно констатировать: идеологические штампы, которыми нас «заботливо» снабжали соответствующие властные структуры, не просто далеки от действительной жизни, но и