Шрифт:
Закладка:
– Ну а вы кто такой?
Рыжий сыщик усмехнулся, как кот-хитрюга, и показал Лео свое удостоверение.
– Детектив Доминик Финк, департамент полиции Нью-Йорка.
– Как у вас дела, Лео? – спросила Лоррен, впервые назвав его по имени. Наверное, решила дать понять, что ее гостя не следует зачислять в подозреваемые.
– Это я должен интересоваться вашим самочувствием.
– Сами видите, они оставили меня на ночь, хотели понаблюдать – лезвие ножа прошло слишком близко от чего-то там важного. Не спрашивайте, от чего именно, – я забыла, то ли селезенки, то ли поджелудочной. А может, желчного пузыря. Так мне кажется… Но сегодня я выйду на свободу. Спасибо, что навестили.
– Хотел узнать новости, – спокойно ответил Лео, – подумал, что застану вас здесь.
Он все еще стоял в дверях, но их глаза – смеющиеся карие Лоррен, задумчивые серые Лео – не отрывались друг от друга, и детектив Финк ощутил себя исключенным, забытым, выброшенным в туманные выси… «Я – ничто», – сказал он себе и вспомнил жену, пилившую его днем и ночью, и дочь, не уступавшую матери в сварливости. Он отыгрывался на коллегах, подозреваемых и всех, кто попадался под горячую руку.
– Гм… – Финк решился прервать молчание.
Лео и Лоррен посмотрели на него. И не увидели. Он не существовал.
– Я не знал, что обидчик мадемуазель Демарсан навредил и вам… – Финк нахмурился. Агент Грэнтам не отразила этого в протоколе опроса.
– Он этого не делал.
Недоверчивость – вторая натура всех полицейских мира, в том числе нью-йоркских. Финк сдвинул рыжие брови. Его лицо в этот момент выражало недоумение. Вот так же, наверное, Христофор Колумб смотрел на Америку, открыв ее вместо Восточной Индии.
– Я упал, – пояснил Лео.
Он посмотрел на Лоррен, не спускавшую с него глаз и продолжавшую улыбаться. Казалось, она задает себе тысячи вопросов, как и Финк, – тот, впрочем, оставался серьезным.
– Что, если мы оставим мисс Демарсан отдыхать и продолжим разговор в коридоре, господин Ван Меегерен?
– Думаю, это будет мудрое решение, – ответил Лео.
– Благодарю за понимание.
Финк сунул в рот жвачку, прищурился и спросил, уставясь на следы побоев на лице Лео:
– Как это случилось?
– Повторяю, я упал.
– М-да… И случайно оказались в том самом месте, где напали на мисс Демарсан?
– Вовсе нет. – Лео покачал головой, наблюдая за броуновским движением в коридоре. – Я шел следом.
– ?..
Доминик Финк то ли и впрямь искренне удивился, то ли был несравненным лицедеем.
– Думаю, Лоррен рассказала, как провела вечер: я был на аукционе, видел, как она вышла от Laurie’s, и заметил типа, сидевшего в парке на скамейке, который вскочил сразу, как только она…
Финк снова сдвинул брови, не переставая жевать, так что мышцы квадратной челюсти напоминали пучки шнуров.
– Получается, тот тип ждал мисс Демарсан на выходе из зала?
– Так мне показалось.
– Ну и дела! Вы рассмотрели его лицо?
– Нет.
– Почему?
– Он был в капюшоне.
– А вы не из болтливых, да, Ван Меегерен? Значит, вы шли за мисс Демарсан и тем типом через парк и не вмешивались, пока он не напал, я все правильно понял?
– Да.
– И он сбежал, как только вы появились?
– Точно так.
– Потом вы упали и заработали вот это?.. – Финк показал пальцем на лицо Лео.
– Все верно.
Лео прекрасно понимал, что его история, рассказанная подобным образом, должна вызвать подозрение даже у самого «доверчивого» копа, а уж Финк совсем непрост. Ох как непрост с этим его «мятым» лицом… Подобные ему пройдохи прокалывают вам шину и сами же помогают менять колесо, отвлекая разговорами, а подельник в это время шарит у вас по карманам. Финк отлепился от стены, вынул изо рта жвачку, осмотрел комочек, как улику, спрятал ее в носовой платок, свернул его и сунул в карман. Несколько секунд он созерцал коридор, где было по-прежнему многолюдно, потом перевел взгляд на Лео:
– Можно сказать, мисс Лоррен повезло, что вы оказались там, где оказались, и решили последовать за ней…
– Пожалуй.
Рыжий сыщик энергично покивал, но выглядело это ненатурально, и Лео мгновенно насторожился.
– Вот уж удача так удача, ничего не скажешь! Нью-Йорк – жестокий город, здесь можно подыхать на улице от сердечного приступа, и никто не проявит участия. Подобное случалось тысячу тысяч раз…
Финк смерил Лео долгим взглядом:
– А вы появились в нужном месте в нужный час и спасли прекрасную даму… Воистину как добрый самаритянин. Вы, кажется, живете в Сохо?
– Да.
– Там роскошно. Видно, у вас есть денежки… Вы ведь вроде бы художник? Ваши картины хорошо продаются?
– К чему вы клоните, Финк?
Доминик Финк покачал головой, сделал вид, что задумался, и заговорил – как будто нехотя, нарочито растягивая фразы:
– Ладно, давайте представим… только представим, что вы с тем типом знакомы. Допустим даже, что вы, как бы выразиться поточнее… сообщники. Вы заметили – или вычислили, уж не знаю как – красивую, молодую и очень богатую женщину. Ваш подельник кидается на нее с ножом, и тут появляетесь вы – в роли спасителя. Понимаете, куда я клоню? Нет? Предположим – снова только предположим, – что после этого вы просите у нее денег… Разве она сможет отказать спасителю, тем более что бабок у нее предостаточно, она только что выложила за картину четыре миллиона долларов. Вообразим, что вы идете еще дальше и соблазняете ее. Да, я заметил, как она на вас смотрела. Вы – красивый парень, артистичный тип, такие популярны в наше время. Итак, продолжим, господин художник и герой. Вы кадрите даму и тянете из нее бабки… все больше и больше… которыми делитесь с дружком-приятелем.
Инспектор почесал затылок.
– Вообще-то, марионеткой можете быть вы, а кукловодом – он. Судя по лицу, вас могли принудить…
Довольный своими выкладками, он бросил на Лео хитрый взгляд:
– Что скажете?
– Скажу, что это бред свинячий, не более того.
Полицейский кивнул с раздумчивым выражением на лице:
– Не исключено… Возможно, бред. Возможно, свинячий. А может, и нет… В данный момент никто, кроме вас, ничего не знает наверняка.
Доминик Финк смотрел на Лео без улыбки.
– Слушайте внимательно, Ван Меегерен: я не знаю, кто вы, но с вами что-то не так. Ваша история хромает… Хотите совет? Оставьте даму в покое. А теперь валите отсюда.
10
Нью-йоркские копы,
Нью-йоркские копы,
Они не слишком умны
Они не так уж умны…
Лео бежал вверх по лестнице с привычным чувством
