— Дай рисовую с говядиной, — я бросил провокационную банку обратно. Качок не стали ничего говорить, молча поменяв выбор.

Юморист хренов. Шуточки у него с утра. А нам тут думать надо, как выкручиваться из всей этой дурно пахнувшей ситуации.

— Никогда не любил название «полисы», — вдруг сказал Шуша, сноровисто разводя новый костер.

Орудуя Лепестком я по очереди вскрыл сначала свою тушенку, потом его. Получилось быстро и четко. Блин, уже наловчился. Если не прокатит с инкассаторами, смогу давать цирковые представления с ножом и консервными банками.

— Это ты к чему?

Шуша пожал плечами.

— Никогда не понимал, почему их так прозвали.

Понюхав и убедившись, что тушенка пахнет нормально, я передал банки, поставить на огонь для разогрева.

— Обычный англицизм. Когда чистили Сферу от английского языка произошел глюк, полиция писалась, как Полис, русскими буквами на английский манер. Что-то там головастые умники напутали и произошло неполное замещение. Потом все конечно исправили. Но слово запомнилось и оно прижилось, — я сообщил вроде общеизвестную информацию, но кажется Шуша об этом не знал. Да и зачем?

— Ты сейчас это вообще к чему? — я уставился на качка подозрительным взглядом.

Он что, надумал соскочить? Мы только начали дело обсуждать, а он начал про какой-то бред, не относящийся к теме.

Шуша взглянул исподлобья, мгновенно почуяв настороженность с моей стороны. Какое-то время поглядев, он взорвался:

— Да просто в голову пришло! Ничего такого.

Ну да, ничего такого, а потом кто-то делает ноги и не предупреждает об этом. Знаем, проходили.

— Ты это, если не хочешь вписываться, так и скажи. Чего воду мутишь? — подозрительно все это выглядело, ведь вчера сам предложил инкассаторов подрезать. А теперь что? За ночь успел передумать?

Помедлив, бывший центровой громила Ржавого, покачал головой.

— Да не, все нормально. Я в теме. Просто боязно что-то, не слишком ли круто влезаем?

Он вопросительно посмотрел, я пожал плечами.

— Круто. Я и сам об этому думал. Но расклад тухлый. Либо так, и с баблом, либо нет и в бега. В последнем случае — без особых шансов. Рано или поздно все равно прихватят за жабры. Сам понимаешь.

Последовал хмурый кивок. Шуша иногда выглядел тугодумом, но дураком не был. Понимал, чем все может закончится, если сидеть на жопе ровно, ничего не предпринимая, положившись на милость судьбы. А она сука такая, могла и подставить.

Никто не позаботиться о тебе, лучше тебя самого.

— Ладно, я думаю…

Шуша резко подорвался, бросившись к окну.

— Там кто-то идет.

Разбросав толком не разгоревшийся костерок, я подошел следом. Выглянув наружу мы увидели, как по переулку шли четверо пацанов примерно наших лет.

Самое паршивое, дойдя до подъезда, где мы ночевали, они остановились и начали вертеть башкой.

Паскудство. И как только вычислили? Судя по виду, вполне могли оказаться одними из наших бывших конкурентов. Такая же подростковая банда.

— Бежим? — Шуша посмотрел на меня.

— Куда? — я огрызнулся, вспоминая расположение комнат, лестничного пролета и коридора.

В принципе вполне реально спустится на один этаж вниз и выпрыгнуть в окно с другой стороны дома. Проблема в том, что если нас заметят, то все равно не отстанут. Это их земля. А играть в кошки мышки на чужой территории чревато. Заловят по одному.

— Может парой банок откупимся? — неуверенно предположил Шуша.

— Ну да, а еще по зубам пару раз схлопочем. Хочешь с утра пораньше по морде получить? Мне лично как-то не очень.

Это мальков, играющих в кости, мы могли напугать. Этих так просто на понт не возьмешь.

— У них кастеты, — тихо прошептал Шуша.

— И монтировки, — добавил я, тоже внимательно изучая противника.

Подготовились гады. Но все равно непонятно, откуда прознали? И как нашли? Да еще так точно. И самое главное — почему сразу не напали? Если бы подловили спящими, то никакой драки тупо бы не было.

Откупиться не получится. Разденут до трусов, а потом хорошо изобьют. Проще забрать все, чем малую часть. Знаем, плавали, проходили. Сами проворачивали нечто подобное. Банда Ржавого состояла отнюдь не из ангелочков.

— Их всего четверо, — задумчиво заметил Шуша.

Да, это выход. Не знаешь, что делать — бей первым. По любому получишь какое-то преимущество.

— Ладно, выходим. Ты гасишь самого здорового. Но чтобы наверняка. Потом по ситуации. Главное с ходу завалить хотя бы одного, будет проще.

Шуша кивнул. Он не раз участвовал в уличных драках и знал эту фишку. Когда противник видит хотя бы одного лежащего товарища на земле, лучше с проломленной головой и в крови, то первым делом примеряет его состояние на себя. И боится. Может неосознанно, но боится.

Нам в свою очередь терять нечего. Мы уже почти под федеральными обвинениями ходим. Так что один хрен.

Сбежав вниз, мы вылетели из подъезда. Шуша с ходу зарядил левому пацану в ухо. Я бросил пакет с тушенкой в руки другого. Сработали примитивные человеческие рефлексы, что-то летит — надо ловить.

Вот он и поймал. Худощавый пацан с длинными темными волосами, лохмами свисающие с вытянутой головы.

Следом прилетел мой кулак. Мля! Как больно! Челюсть у волосатика оказалась чугунная. Костяшки брызнули болью.

Дерьмо. На-а еще. Удар с левой вышел смазанным, зато получилось ошеломить. Не ожидавший столь резкого нападения, противник замешкался.

Я сильно толкнул лохматого в сторону, и сделал подсечку, придав ускорение и заботливо подправив траекторию падения прямо в металлический контейнер с мусором.

Раздался гулкий грохот. Башка волосатого с такой силой встретилась с поверхности мусорки, что контейнер отъехал назад и уперся в стену напротив стоящего здания.

Мой противник мешком рухнул на землю. Неслабо его приложило. Двое оставшихся на ногах что-то заорали, но почему-то не бросились, наоборот отошли чуть назад.

Что за хрень? Хотя сделать ноги? Уже? Почему так быстро…

Тут это и случилось. Перед глазами потемнело, в голове помутилась, к горлу подкатила тошнота.

Кто-то что-то сказал. Мне врезали под дых и почти сразу еще раз. Слепо взмахнув руками, я поскользнулся и чуть не упал. Рядом раздался злорадный смех.

— Ну сейчас ты получишь, резвый, — голос звучал уверенно и вальяжно. Словно его обладатель не сомневался, что мы полностью в его руках, и что с нами теперь можно делать все что угодно.

Это вызвало злость. Нет, не злость — ярость! Бешенство и незамутненную ненависть! Они за доли мгновения буквально затопили меня. Нас чем-то ослепили, а теперь куражились, пользуясь беспомощным положением.

Мне хотелось убивать. Добраться до этих тварей и вырвать им глотки.