Я попыталась встать, но Альбин снова сцапал меня одним стремительным хищным движением.

– Отпустите, пожалуйста, – взмолилась я. – Там нет ничего страшного.

Он уже помог так, что теперь хоть в омут. Ну да, те бы двое просто так бы меня не отпустили и, возможно, только вмешательство людей Альбина уберегло меня от насилия. Только и он не облако в штанах, неизвестно, какой платы за помощь потребует, и Гильем за смерть своих людей отыграется.

– Обожглась, на кухне это бывает. До свадьбы заживет.

Он хмыкнул, до меня дошло, что именно я брякнула, и лицо снова запылало. Что ж ты будешь делать! Как бы отвязаться от него под любым благовидным предлогом? Не к добру этот внезапный интерес. Не повесил – на том и спасибо, и пусть вообще забудет о моем существовании. И я постараюсь о нем забыть, хотя забудешь такого, как же!

– Угу, проверяла, насколько горяча кочерга, – хмыкнул он. – Покажи, тебе говорят! И даже не думай удрать, догоню – хуже будет.

– Еще хуже? – не удержалась я.

В самом деле, кроме тех проблем, что уже были, прибавилось ненужное внимание герцогского сынка. Денег я так и не добыла. Два трупа, вину за которые могут повесить на меня А последние вопросы Альбина наводили на мысль – даже если каким-то чудом и достану нужную сумму, она мне не слишком поможет. Этот Гильем из тех, кто чует беззащитность, точно акула каплю крови в морской воде, и как та акула не остановится, пока не сожрет. Вполне может быть, что и найдись у Евы деньги, свободу она все же потеряла бы. Просто потому, что Гильем может продать ее приятелю, а деньги не пахнут. Вступиться-то некому.

Но вместо того, чтобы паковать вещи и обдумывать план побега, я сижу тут с человеком, который точно так же волен сделать со мной и младшими все, что ему заблагорассудится. И мету языком, когда следовало бы его придержать.

Или есть кому вступиться? Господам нет дела до наших бед. И герцогская стража защищает не людей, живущих на этой земле, а землю и самого лорда от посягательств тех, кто равен ему силой. Но Альбин уже заинтересовался и контрабандой, и Гильемом. Вдруг настолько сильно, чтобы вмешаться, и тогда два хищника сожрут друг друга?

Но что станет с моей семьей, когда она окажется между двумя кликами магов, выясняющих отношения? Надо хватать младших и пристраивать их у родичей любой ценой. Глядишь, пока мы прячемся, Альбин и разберется с контрабандистами.

В ответ на мое «еще хуже» Альбин снова неопределенно хмыкнул, и я сжалась, ожидая вспышки гнева. Но он молча разматывал повязку, пока не остался последний слой, намертво присохший к ране.

– Подожди минуту. – Он встал и направился к лошади, привязанной неподалеку. Его люди сидели кружком там же, о чем-то едва слышно переговариваясь и, казалось, вовсе не обращали внимания ни на меня, ни на своего господина.

Я взялась за край бинта, раздумывая, не сдернуть ли его махом, чтобы не мешался, и не рвануть ли прочь. Мало ли чем там Альбин грозился, пусть сперва догонят, по кустам не больно-то поскачешь.

Нет. Никто и не будет гоняться за мной по кустам. Просто доедут до трактира раньше, чем я туда добегу. Альбин дождется меня у моего дома и даст волю гневу. Значит, придется вытерпеть его любопытство. Или все-таки попытаться подбить его заняться Гильемом? Как это сделать?

Альбин вернулся с небольшим мешком. Достал серебряную, богато инкрустированную флягу. Любопытно, зачем он ее с собой вез, наверняка ведь знает, где в этом лесу родники. Развязал тесемку вокруг кожаного кружка, накрывшего горлышко фляги, выдернул пробку. Звук раздался, будто вытащили застрявший палец из пустой бутылки. Но прежде, чем я успела задуматься, зачем возить с собой флягу без воды, Альбин повел ладонью над горлышком и внутри негромко плеснуло.

Интересно, ему нужен был сосуд, чтобы призвать воду, или так просто удобнее потом с ней обращаться?

– Пить хочешь? – поинтересовался Альбин.

– Спасибо, нет.

Он отхлебнул пару глотков, смерил меня насмешливым взглядом.

– А теперь?

А теперь уж точно нет, иначе решит, будто я боялась, что он меня отравит. Впрочем, Альбин и не стал дожидаться ответа. Снова взял меня за руку, плеснул немного воды на повязку.

– Посиди, пусть отмокнет.

Мне снова захотелось себя ущипнуть. Эта спокойная забота настолько не вязалась с глумливо-циничным Альбином, который едва не изнасиловал меня при своих телохранителях, просто чтобы проучить, что мне опять на миг показалось, будто я схожу с ума. Задрожали руки, и он это заметил. Плеснул еще воды и негромко произнес.

– Не бойся, больно не будет. Не нравится мне, что повязка промокла на всю толщину, больше похоже на гной, чем на сукровицу. И краснота вокруг нехорошая.

– Вы чересчур заботливы, милорд, – прошептала я, не в силах справиться с голосом. – Ожог не стоит вашего беспокойства.

Глава 8

Разум отказывался что-либо понимать. Несколько минут назад этот человек угрожал выбить из меня информацию кнутом, отдать поиграться своим людям и повесить. А сейчас ведет себя так, будто ему не все равно, что со мной станет. «Больно не будет», видите ли. Или это такое утонченное издевательство? К тому же он снова оказался слишком близко, при одной мысли об этом меня в который раз обдало жаром. Не смея поднять глаз, я уставилась на повязку – легче не стало, смуглые пальцы Альбина слишком уж выделялись на моем бледном предплечье.

– Какой я тебе лорд?

Что-то прозвучало в его голосе такое… слишком уж человеческое, слишком горькое. Как будто Альбин до сих пор не смирился с собственным положением. Многие были бы счастливы оказаться на его месте: обычно судьба незаконных детей вовсе никого не беспокоила. А ему, похоже…

Ох, да что мне за дело до его переживаний и надежд!

– Как же мне к вам обращаться?

– Минут пять назад кто-то говорил мне «ты»..

– Прошу прощения, я не хотела вас…

Я не договорила. Альбин осторожно отлепил отмокшую повязку от моей кожи, и я снова почувствовала, как подступает дурнота. Стоило увидеть, во что превратился ожог, как он одновременно и заболел и зачесался.

– Если вдруг снова доведется обжечься, ни в коем случае не мажь жиром. Опусти руку в колодезную воду. – Моего непрошеного врача, кажется, не впечатлило открывшееся зрелище. – Надолго, на четверть часа. Вода заберет избыток жара, и ожог будет не такой глубокий.

– Откуда ты знаешь? – вырвалось у